— Да, наверное. Я всегда…
— С самого детства?
Питер Поносе кивает.
Нэн Вострыйносик говорит:
— Сейчас официант принесет главное блюдо.
Прюнелла и Питер ждут главного блюда. Прим сейчас тоже ждет главное блюдо. Или, может, уже дождалась этого самого главного блюда и теперь его ест. Тоже в каком-нибудь ресторане. На горячем любовном свидании.
А я ем «Тигра Антония». Там на коробке написано: «Состав». И еще там написано: «Сахар». И еще: «Восстановленный экстракт из отборных круп». И еще: «Специальное предложение. Собери 150 купонов и получи одну коробку «Тигра Антония» БЕСПЛАТНО. «Тигр Антоний» — хлопья в полоску!»
У меня есть сто пятьдесят коробок «Тигра Антония». Они там, в кладовке. Я сижу, вырезаю купоны. Сначала надо разрезать коробку, а потом еще — мешочек, который внутри. «Тигр Антоний» вываливается наружу Они тоже выходят наружу. Прюнелла Слива и Питер Поносе, ну, которые в телевизоре. Они идут вдоль реки. Держатся за руки. Питер Поносе говорит:
— Ну…
Прюнелла улыбается и говорит:
— Ну…
— Может быть, мы… э… ну, это. — Питер Поносе говорит: — Может, поженимся?
Прюнелла кивает. Они улыбаются и целуются.
Открывается дверь, входит Прим. Включает свет — машет рукой выключателю, говорит ему «привет». Потом падает на пол.
Входит дяденька. Он очень большой. У него на руках — картинки. Как будто из мультика. Он заходит и падает. Прямо на Прим.
— Давай здесь, на ковре. — Прим говорит: — Прямо в рассыпанных хлопьях.
Дяденька, который с картинками на руках, смотрит на меня и говорит:
— А это кто?
Прим смотрит на меня, машет мне и говорит:
— Это Том. Привет, Том.
Я сижу в кресле и сплю. Я уже выключил телик и свет тоже выключил и заснул. А теперь вдруг проснулся.
Дяденька, который с картинками на руках, поднимается на ноги и говорит:
— Пойдем лучше в кровать. А то я целый день на стройке. В общем, ты понимаешь.
Прим встает, повисает на дяденьке, который с картинками на руках, лезет рукой ему в брюки, тащит его за собой, не вынимая руки из брюк, и говорит мне:
— Спокойной ночи.
* * *
В кресле спать неудобно и холодно. Я иду в спальню и забираюсь в кровать, которая в форме сердечка. Ложусь в ногах кровати, где ноги Прим. Считаю ее ноги, чтобы быстрее заснуть. Раз. Два… Раз. Прим — настоящая леди, и у нее симпатичные ноги, такие маленькие, как у настоящей леди. А этот дяденька, который с картинками на руках, он большой. Просто огромный. У него все огромное. И ноги — тоже. Раз…
Я пытаюсь считать. Но у меня ничего не выходит. Потому что они постоянно дрыгаются, эти ноги. А когда что-то дрыгается, то его невозможно считать.
Уже утро, пора завтракать. Прим дает мне тарелку «Тигра Антония», залитого молоком. Мы с Прим на кухне. Я сижу за столом, смотрю телик, который для кухни. Он очень маленький. Он показывает рекламу. Дети в рекламе едят хлопья к завтраку, это какие-то новые хлопья, они Называются «Хрустящие формочки из Интернета». Дети смотрят на маму. На свою маму, которая в рекламе. Смотрят и улыбаются. Их мама вовсе не занимается сексом. Она дома, с детьми. И она улыбается.
Прим говорит:
— А в школе по вторникам есть уроки?
Я киваю.
— Ты хорошо себя чувствуешь, милый? — Прим говорит: — Почему ты не ешь своего «Тигра Антония»?
Я смотрю на «Тигра Антония» в тарелке. Ковыряюсь в нем ложкой. Мне совершенно не хочется есть.
Прим ставит на стол тарелку с арбузом. Смотрит на меня и говорит:
— Не хочешь кушать?
Я качаю головой. Не хочу.
— Но они же твои любимые.
Я качаю головой.
— Что? Не любимые? — Прим морщит нос. — А какие твои любимые?
Я смотрю на «Тигра Антония». Потом смотрю в телевизор.
— Вот эти. Которые из Интернета.
Прим смотрит на дверь, ну, которая в большую комнату. Дверь открыта, и поэтому все видно, что там, в большой комнате. Там сто пятьдесят разрезанных коробок от «Тигра Антония». Прим смотрит на дверь и говорит:
— Вот жопа.
Этот дяденька. Ну, который большой и с картинками на руках. Он лежит на кровати. Ему не надо вставать. У него выходной. Прим говорит:
— Иди поиграй, милый. У меня тут мужчина, за которым мне надо ухаживать. После того, как я его засношала почти до смерти, это самое малое, что я могу для него сделать, чтобы его оживить. Привести его снова в рабочее состояние.
Этот дяденька. Он мужчина, рабочий мужчина.
Я тоже хочу быть таким, когда вырасту. Быть мужчиной. Рабочим мужчиной.
Я иду на работу. Иду вдоль по улице, которая какая-то вся поломанная. Подхожу к дому, который тоже поломанный. Подхожу к дяденьке, который рабочий. Говорю ему:
— Здравствуйте. Вы рабочий?
— Привет. — Дяденька-рабочий гладит меня по голове. — А почему ты не в школе?
— У меня выходной.
Дяденька-рабочий кивает. Он весь оранжевый. В оранжевых шортах. В оранжевой футболке. С оранжевыми усами. Он мужчина, рабочий мужчина.
— Так вы рабочий?
— Я строитель. — Дяденька-строитель говорит: — Вот тебе повезло с выходным. Я тоже хочу выходной.
— Я знаю одного дяденьку, у которого сейчас выходной. Он тоже рабочий. Его Прим засношала.
— Прим?
— Она очень хорошая, — говорю. — Она настоящая леди. Она теперь обо мне заботится.
— Правда?
Я киваю.
— Я тоже строитель.
— Правда?
Я снова киваю.
Дяденька, который строитель, смотрит на часы.
— Тогда нам пора приступать к работе. Видишь дом? До обеда нам надо построить еще три таких же. Будешь нам помогать?
Я киваю.
— Тебя как зовут?
— Том.
— Ну что же, Том. — Дяденька-строитель смеется и говорит: — Пойдем познакомлю тебя с ребятами.
Дяденьку, который строитель, зовут Лесли. Это девчоночье имя, ну, как у девочек. Лесли знакомит меня с ребятами. Ведет меня в дом, ну, который поломанный. Только он не поломанный, а недостроенный. И там, в доме, ребята. Только не маленькие ребята, а взрослые дяденьки. Лесли говорит:
— Это Марти. Скажи «привет», Марти.
Марти говорит:
— Привет, Марти.
— А это Патси. Скажи «привет», Патси.
