– Хрен им…
А потом жалобно добавила:
– Иди в кухню, я сейчас порядок наведу…
Через полчаса, когда она выкупалась, переоделась в синее трико и вымыла пол, разговор продолжился. И вскоре Леший представлял всю картину происшедшего.
В общем, вчера в начале одиннадцатого в дверь позвонили, назвались Хоревыми друзьями: Руслан, еще какое-то старославянское имя… Святослав типа, третьего не помнит. Она открыла, естественно, поскольку Хорева квартира – это проходной двор и «площадь трех вокзалов», здесь все время толкутся какие-то его дружки, со многими из которых Ритка даже не знакома. Зашли. Крепкие такие, с короткими стрижками. Вежливо поздоровались, спросили Хоря. Потом спросили, где он и когда появится. Она сказала, что диггеры обычно жрут пиво в «Козероге», а если его там нет, то она не знает.
Они переглянулись, потом один, невысокий такой, кривоногий, покачал головой и сказал, что Хоря в «Козероге» нет и что телефон его не отвечает. И потом улыбнулся и добавил: «А может, он дома прячется?» Ритка подумала, это шутка, но друзья принялись натурально обыскивать дом, а, когда она возникла по этому поводу, ей молча врезали под дых. Потом велели, чтобы она обзвонила всех знакомых. Опять врезали. Она тогда позвонила своей мамаше, чтоб отстали. Они не отстали. Но она никому больше не звонила, честное слово. Как уходили, не видела – отключилась. Очнулась вся в этой липкой дряни. Такие дела, в общем… Хорь, гад, он с ней по гроб жизни не рассчитается. Если вернется, конечно.
Леший велел Ритке ложиться спать и никому не открывать дверь, а сам поехал к Томилину.
Когда он пересек Кутузовский и до Томилина оставалось каких-то два квартала, шестеренки и валы этой странной истории сделали долгожданный поворот. Позвонил Хорь. Еле живой, от него даже по телефону несло вчерашней водкой. Он находился в общежитии юрфака, у тех самых Драгона и Брюса, которых подобрал в коллекторе под Волхонкой и из-за которых давеча был сильный шум.
Хорь только что проснулся, на его телефоне повисло штук восемнадцать непринятых вызовов. «Что вы там, без папы и полдня потерпеть не можете?» – недовольно проворчал он. Леший развернул машину и поехал в сторону общежития, по дороге он ввел Хоря в курс дела. Через полчаса Хорь, несвежий и мрачный, сидел на пассажирском сиденье Лешевой «Асконы». Он выгодно сдал все серебро своему скупщику в Зеленограде, и за скупщика ручался, как за самого себя. Сразу после сделки позвонили старые дружки по техникуму, потом зачем-то поехали в баню, потом позвонил Драгон, потом бабы какие-то… юристки… И полный штопор. «А Ритка что, так и не уехала в свой Днепропетровск?» – вспомнил Хорь. Вместо ответа Леший сообщил, что за Кривицкого тоже многие ручались, в том числе и он сам.
Новости о Кривицком они услышали очень скоро. Томилин ждал их в своем офисе, заставленном коробками с компьютерами. Когда Леший заходил к нему в прошлый раз, это были плазменные панели. А в позапрошлый – икра и коньяк. Том разбирал споры между крышуемыми хозяйственными субъектами, и это были образцы спорной продукции. От клиентов отбою не было: «черный арбитраж» работал куда быстрей и эффективней, чем погрязшие в бюрократической волоките и коррупции государственные суды.
Плотный, коренастый, с короткой стрижкой и мрачным лицом человека дела, Томилин вызывал вполне определенные ассоциации. Его бойцы вернулись полчаса назад. Они допросили Кривицкого прямо в его магазине и пришли к однозначному выводу, что с обидчиками Лешего он не знаком и корысти от вчерашнего происшествия не имеет. Неизвестно, как именно его допрашивали, какие пытки применяли, но «Том» сказал, что, раз пацаны говорят, значит, так оно и есть.
Томилин взял у Хоря его мобильный и проверил по своей базе данных входящие звонки за последние сутки. Три звонка были произведены с телефона Неверова Владислава Максимовича, прописанного на Лациса, 7. В базе на этого Неверова имелись крайне скупые и противоречивые сведения: в 1986 году закончил физкультурный институт заочно, работает в Управлении архитектуры Москвы, не женат, в 1993 занял первое место по рукопашному бою на чемпионате специальных подразделений России, имеет автомобиль «Ауди А 6» 1996 года выпуска. В списках Управления архитектуры никакого Неверова не оказалось.
– Все ясно, – сказал Томилин и многозначительно посмотрел на Лешего.
Тот кивнул. Хотя ему было ясно не все, а только то, что Неверов – личность темная и опасная. А раз катается на старой тачке престижной марки, но стоящей столько же, сколько новый «Форд», – значит, любит пускать пыль в глаза, или, как сейчас говорят, – «колотить понты».
Гонцы помчались на улицу Лациса. Леший хотел поехать с ними, но Томилин сказал, что это лишнее. Он предложил Лешему с Хорем спуститься в бильярдную, и там они успели сгонять несколько партий, а потом Хорь еще вздремнул, и только вечером гонцы вернулись. Дома Неверова не оказалось, его «Ауди» с фальшивым «красным» спецпропуском на лобовом стекле стояла во дворе. Какими-то таинственными путями (наверное, пытали огнем соседей) гонцы нарыли сведения о том, что Неверов работал в «органах», по пьяни рассказывал, что входил в состав какой-то группы «Тоннельщики», потом ушел со службы. Где и с кем он сейчас – неизвестно. Посещает сауну на Маросейке, периодически столуется в тайском ресторане «Чанг Мэй», пользуется услугами проституток по вызову. Судя по тому, что один из гонцов во время доклада наворачивал каких-то сушеных морских гадов из бумажного пакета с надписью «Chiang Mai Restaurant», они обшарили все места возможной дислокации Неверова.
Ну а вскоре электронный будильник на столе Томилина пробил половину десятого, и тут все шестеренки и валы завращались еще быстрее. Только вращение это почему-то происходило против всех законов физики и здравого смысла.
Дело в том, что неприятность, случившаяся с Лешим прошлым вечером, волновала его лишь в одном контексте, а именно в контексте пропажи Хоря. Что же касается всего остального – серебряных «николашек», доступа в подземелье под Малой Пироговской и возможности грубой физической расправы, – то здесь Леший был абсолютно спокоен. У него был Томилин, боевой товарищ, отставной майор, бывший попутчик на самых страшных километрах жизненного пути, автор одной очень старой и очень простой клятвы, который… в общем, человек, который даже лишенному воображения Хорю казался вездесущей, всемогущей и всезнающей субстанцией. Да, и еще – беспощадной субстанцией.
Подземная жизнь Лешего, связанная с драгметаллами, антикварным барахлом и оружием, по умолчанию предполагала контакт с представителями уголовного мира, и контакты такие имели место, и поначалу Лешему в жесткой форме предлагались различные варианты «крышевания»… но, когда на горизонте появлялась сутуловатая фигура Тома, все уголовные «тузы» почему-то резко меняли тон, извинялись, благодарили и – исчезали. Вот так обстояли дела. Потому уже на том этапе, когда объявился нетрезвый, но живой Хорь, для Лешего вся эта история перестала существовать. Томилин все поставит на место, все уладит…
Но история имела неожиданное продолжение.
Ровно в десять Леший припарковался у «Козерога» и отправился в бар. В четверть одиннадцатого рядом с его машиной притормозил черный «БМВ-пятерка», из которого вышли два человека. Один из них отпер дверь «Асконы» и заглянул в салон. Словно по мановению волшебной палочки открылись двери в двух припаркованных по соседству с «Асконой» машинах, оттуда появился Томилин со своими бойцами. Третья машина – «жигуль» с заляпанными грязью номерами – вынырнул из своего ряда и перегородил дорогу «БМВ». Двух «бээмвешников» живо затолкали в «Аскону», третьего и, возможно, четвертого, оставшихся сидеть в машине, держали на мушке. Леший и Хорь наблюдали за происходящим из окна кухни. Рядом стоял Матвей Хабибулович, шеф-повар этого достойного заведения и их хороший приятель. Он тоже смотрел в окно и понимающе хмыкал.
