Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
— А вы, значит, начальство не любите? — усмехнулся Сталин достаточно доброжелательно.
— Что значит «любите», «не любите»? Это не те термины, товарищ Сталин. О любви тут речи не идет. Власть можно или уважать, или не уважать. Если власть действует во благо страны и народа, делает это решительно и твердо, выкладывается по-настоящему, не боится идти на личный риск, то такая власть заслуживает уважения, и ей многое прощается народом. А если власть действует только во благо самое себя, наслаждается жизнью и своим положением, дела не делает, а на страну и народ ей наплевать, то никакого уважения такая власть не внушает, и прощения ей быть не может. Кому она такая вообще нужна?
— Вы доходчиво изложили свою позицию, товарищ Прутов, — заметил Сталин. Он достал было из кармана трубку, но передумал и убрал ее обратно. — А теперь расскажите мне так же доходчиво, как вы вообще дошли до жизни такой. Вы понимаете, о чем я говорю?
— А что тут понимать, товарищ Сталин? Ребенок бы догадался! Вот вы совершили почти невозможное, накинули жесткую узду на нашу, так сказать, элиту, заставили ее работать на благо страны и народа. Это дало поразительный эффект. Страна совершила невиданный взлет, выиграла тяжелейшую войну, стала сверхдержавой, с которой были вынуждены считаться все: и враги, и друзья. С мощной промышленностью, передовой наукой, лучшей в мире системой образования, прекрасным здравоохранением. Признанным лидером мировой системы социализма. А потом… — Николай Иванович замолчал.
— И что потом? — поторопил его Сталин.
— Как обычно и бывает в таких случаях, товарищ Сталин. Надоело этой самой элите на благо народа трудиться. Ей вилл роскошных хотелось, яхт шикарных, шлюх симпатичных, денег на счетах побольше. Да еще не у нас в стране, а на Западе, где для людей с большими деньгами давно все прекрасно устроено. Были бы деньги, удовлетворят любое твое желание в лучшем виде. И чтобы делать ничего не надо было, и за провал дела головой не отвечать. И чтобы деньги и положение можно было детям передать.
Как вас, товарищ Сталин, похоронили, так вскоре и началось. Не сразу, разумеется, люди бы не поняли, а постепенно. Для начала контроль органов над партией отменили, чтобы жилось спокойнее, дальше больше. Первое время дело по инерции продолжало делаться, все же управленцев вы неплохих подобрали. Но, по сути, был запущен процесс отрицательного отбора, качество руководящих кадров со временем все падало и падало, а их амбиции и запросы все росли и росли. Сынки опять же всякие подросли, «золотая», так сказать, молодежь. Те уже работать не только не хотели, но и не умели, зато аристократами себя считали на полном серьезе, а всех прочих соответственно быдлом. Спасало только то, что запас прочности в систему при вас был заложен колоссальный. Трудно было развалить такую махину. Уж сколько потом ее раскачивали, растаскивали и разрушали, так до конца разрушить и разграбить не удалось.
В общем, в итоге докатились до реставрации капитализма, ибо решила наша элита, что собственниками быть куда веселее, чем просто управленцами от имени народа. Общенародную собственность приватизировали. Понятно, кто что охранял, тот то стал и иметь.
— А люди? Как народ это допустил? — мрачно спросил Сталин.
— А что народ, товарищ Сталин? Народу для начала объяснили, что «кровавый маньяк» Сталин измордовал всех репрессиями и ударной работой. А теперь самое время отдохнуть и пожить в свое удовольствие. Материальное благосостояние повысить, да еще и без особого напряжения сил. А уж когда элита взяла курс на реставрацию капитализма, то перед этим народ лет двадцать мурыжили всяким идиотизмом, чтобы выработать у него стойкое отвращение к Советскому строю.
Интеллигенция наша творческая, чтоб ей пусто было, тоже приняла деятельное участие в этом деле. Западные спецслужбы опять же руку приложили, чтобы устранить геополитического конкурента. Вот общими усилиями и разрушили государство. Потом пищевая лихорадка, как у акул, началась, все рвали куски общенародной собственности. Обо всем при этом забыли: разрушалась промышленность, сельское хозяйство, наука, армия. Были проданы и преданы все союзники и друзья в мире, даже агентура внешней разведки. Награбленное, понятное дело, сразу потащили в западные банки. Только в итоге они все равно просчитались.
— И в чем же просчитались? — с интересом спросил Сталин.
— Да обманул их Запад. В начале, видимо, была предложена сделка. Наша элита сдает страну и Мировую систему социализма, то есть, по сути, единственный большой Проект, альтернативный западному проекту Модерна. И их за это с награбленными деньгами принимают в ряды высшей мировой элиты. Ага, держи карман шире! Нужны там чужие воры, когда и своих хватает. Предателей никто не уважает, их только используют до поры до времени. Пока шел процесс сдачи позиций, сулили золотые горы и поощрительно похлопывали по плечу. А когда от былой мощи страны осталась одна тень, так сразу поставили на место. Вдруг выяснилось, что надежных банков на Западе на самом деле не существует, что на все счета нашей элиты в любой момент может быть наложен арест. Предлога и искать не надо — все ворованное. Дали понять… награбленные миллиарды — это вовсе не повод, чтобы усаживать жалких коллаборационистов за один стол с приличными джентльменами. Мол, делайте, что мы вам прикажем, а то быстро раскулачим, не по чину вам столько иметь. Начало доходить до нашей элиты, что без мощной страны за спиной они никто и звать их никем. Хорошо хоть, что Запад несколько поспешил с нашими похоронами. То есть они преждевременно уверились, что критическая точка развала уже пройдена и страну можно полностью списать со счетов. Но на самом деле определенный запас прочности все же имелся и народ у нас упорный, не из таких передряг выбирались. Элита начала вести себя поскромнее, армию стала понемногу финансировать, промышленность восстанавливать, о патриотизме заговорила. Во внешней политике изменения произошли, по крайней мере, перестали брать под козырек на каждый приказ из Вашингтона. У людей чувство безнадежности и униженности спадать стало. В общем, наметились сдвиги в лучшую сторону. Плохо только, что качество элиты как было паршивым, так таким и осталось. Единственное, что она хорошо умеет делать, так это перекладывать деньги из государственной казны в свой личный карман и бороться за лучшее место у кормушки. А все остальное у нее получается из рук вон плохо.
— Интересный у вас слог, товарищ Прутов, — заметил Сталин, — фельетоны писать не пробовали?
— Нет, товарищ Сталин, не пробовал. А что слог такой, так наболело…
— Это хорошо, что наболело. Значит, можно с вами сотрудничать. Значит, искренне помочь захотите.
— Хочу, товарищ Сталин, чем только смогу. Можете мною располагать.
— Хорошо, к тому, о чем вы сейчас говорили, мы позднее еще не раз вернемся. А сейчас ответьте мне на вопрос. Вы точно уверены, что войны с фашистской Германией нам в этом году не избежать?
— Товарищ Сталин, как я могу быть в этом уверен, когда это совсем другая история? Не та история, что была у нас. Ничего еще не предопределено. Знаю только, что немцы по факту готовятся к нападению на нас. И для этого нападения у них есть важные причины. Я уже излагал свои соображения на этот счет товарищу Горелову.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
