— Мрак какой-то…
— Разумеется. И чтобы твой разум, твое сознание могло хоть как-то ориентироваться в подобном кошмаре, той мозг тщательно перерабатывает сведения обо всех этих полях и отдельным образом выделяет молекулярные системы, сквозь которые ты перемещаться можешь…
Ударил яркий свет, и вокруг распахнулось бескрайнее голубое небо, в котором правитель висел, не имея никакой опоры.
— Отдельно выделяются системы, сквозь которые ты перемещаться не можешь…
Внезапно под ногами образовался кусок песчаного пляжа, а сбоку выросла гранитная скала.
— Отдельно фиксируются молекулярные системы, сквозь которые можно перемещаться частично, или просто усваивать.
По другую сторону открылась широкая, полноводная река.
— Мозг предупреждает об опасностях… Перед самыми ногами открылась пропасть, в которую вода обрушилась бесшумным водопадом.
— И о подозрительных перемещениях компактных молекулярных групп…
Из скалы высунулась лиана, шустро развернулась и попыталась поймать Посланника Богини за горло.
— Вот так, Найл. В каком мире тебе проще перемещаться и принимать решения, в реальном, или придуманном твоим мозгом? Кстати, именно поэтому, из-за огромных «предварительных» работ, собственно разум, сознание человека использует от трех до четырех процентов ресурса головного мозга. Все остальные силы тратятся на создание понятного и простого образа окружающего мира. И какой мир «понятен» каждому отдельному человеку — узнать невозможно. Именно «подсознание», рисующее образ привычного мира, решает, каким именно должен выглядеть предмет, чтобы вызвать у тебя те или иные ассоциации, чтобы ты мог правильно рассчитать свои силы и воспользоваться им так или иначе.
— А тебе не кажется, что ты рисуешь мир слишком сложным, Стииг?
— Сложным? — хмыкнул старец. — А я для тебя сложен? Что я такое, по-твоему?
— Ну, — пожал плечами Найл. — Ты — большой и мощный компьютер. А если ты про свою внешность, то ты — обычная голограмма.
— А разве тебе не интересно узнать, что такое эта самая «голограмма»? Это ведь очень просто. Смотри…
Перед правителем внезапно оказалась прямоугольная пластинка, покрытая узенькими волнистыми штрихами.
— Что ты видишь? Ничего? А так? — в пластину ударил луч белого света.
— Ой, слоник! — над пластинкой парил голубоватый полупрозрачный слон.
— А ведь его не существует, — напомнил Стииг. — Нет ни слоника, ни его изображения, ни даже проекции. Только лучи. Обычный солнечный свет ударяет в стекло, отражаясь по сторонам. Но твой мозг вылавливает что-то интересное, и показывает нечто, чего давно уже нет. Ведь ничего этого нет, Найл, — старик развел руками, указывая на скалы, лианы, реку и голубое небо. — Ничего. Только электромагнитное излучение идущее из четырех точек, местам перекрывая друг друга. Но ты видишь меня, песок, воду… Кстати, мозг умеет распознавать обман, и через некоторое время иллюзия пропадает. Но когда ты приходишь сюда, тебе удобнее разговаривать со мной, как с человеком — и подсознание предпочитает сохранять удобный обман.
— К чему ты ведешь свои рассуждения, Стииг?
— Я проанализировал твои впечатления от путешествия в «мир сумерек», Найл. Судя по тому, что ты видел, и как это совпало с событиями реального мира, есть вероятность порядка шестидесяти семи и трех десятых, что все происходило на самом деле. Но… То, что ты видел, вряд ли соответствует действительности.
— Галлюцинация? — Нет, скорее мозг интерпретировал обстановку в наиболее понятные для тебя образы. Плотный светящийся кокон — объект, сквозь который пробиться невозможно. Полупрозрачная дверь — сквозь нее ты можешь проникать. У тебя почти наверняка не имелось ног — но сознание создало нужный образ, чтобы ты мог представить себе движение, осуществить его. Змея и ее зубастая пасть — символ реальной опасности. У нее плотное тело — значит, с ним можно вступить в контакт. Фактически, ты получил всю информацию, которая тебе необходима для выживания в новом мире.
— Не всю, — покачал головой Найл. — Мне нужно оружие. Я обязан уничтожить эту змею!
— Не знаю, — голос Стиига потускнел. — Этот мир мне не знаком. Не знаю, удастся ли тебе найти в нем оружие, и каким оно может быть.
— Но уничтожить змею реально?
— Безусловно, — кивнул Стииг.
— Что же, тогда будем пробовать.
* * *
Новый обряд Дравиг снова назначил на полдень. На этот раз избавление от мыслей далось правителю достаточно легко: он сразу занял позицию стороннего наблюдателя, неторопливо наблюдая за процессом увядания оставшихся без поддержки мыслей. Вновь без малейшего перехода он увидел со стороны свое тело, страшное в полной неподвижности — однако настроение у Посланника при этом стало не подавленное, а радостно-возвышенное.
— Вайг, — вновь напомнили ему издалека. — Твой брат.
Желание раствориться в близкой и доступной вселенной пропало, сменившись куда более земными проблемами: ему нужно оружие. Сейчас, немедленно! До окончания отведенного Вайгу срока осталось всего три дня. Для новой попытки времени может и не хватить.
Найла опять мягко, но настойчиво вытолкнули в коридор, где он внимательно осмотрел себя с ног до головы. Туника, ремень с ножом, сандалии. Вся одежда на месте…
Но стоило правителю попытаться выдернуть нож: из ножен, как оказалось, что в руке ничего нет. Пустота, фикция. Иллюзия, придуманная подсознанием, чтобы человек ощущал себя более спокойно, естественно — а то голым разгуливать не каждый решится.
— Хорошо, — кивнул правитель, — попробую найти клинок в другом месте.
Найл спустился на первый этаж, прошелся по комнатам стражниц. В некоторых он наткнулся на зеленые и голубые коконы, некоторые оказались пустыми.
Общим оказалось одно: при попытке взять в руки оставленное кем-то оружие, руки неизменно проскальзывали насквозь, и оно оставалось на месте.
Посланник сходил на кухню, примерился к толстым ножам для рубки мяса, потом — больше от отчаяния — прошел по улице перед дворцом, пытаясь подбирать камни. Все напрасно: предметы материального мира оказались вне его досягаемости. Время шло, а он еще даже не взглянул на своего смертельного врага.
— Кажется, мне придется сражаться одним разумом, как истинному пауку, — усмехнулся Посланник Богини и вернулся во дворец.
Он даже не знал, кто сегодня сидит рядом с братом — высокий кокон нежно-голубого цвета, проникнуть взглядом в глубину которого представлялось совершенно невозможным. А вот змея оставалась все той же — жирной, черной, с внимательным взглядом бесцветных глаз. Она плотно обвивалась вокруг стержня, в который превратилась аура Вайга, и не шелохнулась даже узнав недавнего врага.
— Ну, рад тебя видеть, — подошел ближе Найл и резко, со всей силы, ударил кулаком по одному из витков.
