Ширли подошла к Грегори и взяла его с видом хозяйки под руку, а он, как с превеликим неудовольствием отметила Камилла, даже не попытался отодвинуться от нее.
— Прекрасное платье, — с улыбкой людоедки сказала Ширли.
Камилла спокойно посмотрела ей в глаза.
— Спасибо, Ширли. Ты тоже замечательно выглядишь. Очень красивое ожерелье.
— Ах, если бы ты знала, сколько мороки стоило мне выбрать, какие драгоценности надеть.
— И выглядит как настоящее, — продолжала Камилла. — Совсем не похоже на подделку. Ты его сама купила или подарили?
— Сама… — Ширли запнулась, так как она собиралась сказать, что ожерелье настоящее, но невольно выдала себя.
— Да, — сказала Камилла с сочувственным видом, — как жаль, что у нас нет богатых любовников, которые дарили бы нам настоящие драгоценности.
Ширли побледнела от злости.
— Ну у некоторых нет вообще никаких любовников.
— О, шанс всегда остается. — Камилла подмигнула Ширли. — Не хочешь чего-нибудь выпить?
Ширли взяла себя в руки. Эта Камилла, оказывается, не такая уж простушка.
— Вина, может быть?
Камилла кивнула, подошла к столику и взяла два бокала. Один из них она протянула Ширли. Та взяла его двумя пальчиками, сделала шаг в сторону Камиллы и споткнулась. Красное вино полилось прямо на белое платье Камиллы.
— Ах, какая я неловкая! — посетовала Ширли и принялась растирать салфеткой пятно, которое от ее «заботы» становилось еще больше. — Тебе надо срочно переодеться.
Камилла отстранилась от Ширли и взглянула на пятно: платье было безнадежно испорчено.
— Надеюсь, у тебя есть наготове другое? — спросила ее Ширли с участием.
— Да… конечно, — процедила сквозь зубы Камилла и увидела, что к ним направляется Грегори.
Только тебя здесь не хватает, с досадой подумала она.
— Что случилось? — Грегори посмотрел на Камиллу. — Где ты умудрилась так испачкаться?
— О, это я виновата. — Ширли взяла Грегори за локоть и прильнула к нему, стараясь заглянуть в глаза. — Но Камилла сейчас переоденется и снова присоединится к нам. Ведь правда, Камми?
Грегори с жалостью посмотрел на Камиллу. Он-то знал, что у нее нет другого платья. Однако Камилла гордо подняла голову и беззаботно улыбнулась.
— Разумеется! Пятнадцать минут, и я готова.
Она повернулась и пошла прочь. Грегори взглянул на Ширли, которая уже буквально повисла на нем.
— Ты нарочно это сделала?
— Что ты, Грег? Как ты можешь так думать! — Ширли притворилась возмущенной. — Я просто споткнулась, ну и опрокинула бокал.
Грегори буквально стряхнул с себя Ширли и посмотрел вслед уходящей Камилле.
Камилла вошла в свою комнату и с силой хлопнула дверью. Она с удовольствием хлопнула бы этой дверью Ширли, однако не могла себе позволить закатить скандал. Да и попробуй докажи, что Ширли нарочно вылила вино на ее платье.
Ну и что мне теперь делать? — спросила Камилла саму себя. Вот гадюка! Мне придется торчать здесь до завтрашнего дня! А я вовсе этого не хочу. Какие у них с Грегори отношения? Ясно, как день, что они были любовниками. А как сейчас? Я постоянно провожу время с Грегори и знаю о каждом его шаге. Он вот уже месяц никуда не отлучается. Но если между ними все кончено, то почему она к нему до сих пор липнет? Хочет вернуть?
Камилла распахнула шкаф. Она и сама не знала, что хочет там найти: у нее не было крестной-феи, которая могла бы подкинуть ей в шкаф еще одно бальное платье на всякий случай.
В дверь постучали, и Камилла повернулась на стук. На лице ее была написана досада: ну кто там еще? Только бы не Грегори.
Однако в комнату заглянула Франсез, бывшая секретарша Грегори.
— Можно? — спросила она, но, увидев выражение лица Камиллы, попятилась. — Извини, я помешала?
— Нет, входи, — спохватилась Камилла. — Просто я собиралась переодеться.
Франсез вошла и молча села на краешек кровати. Камилла все еще оглядывала внутренности шкафа. Она знала, что это глупо, но еще глупее считала сейчас разговаривать с бывшей возлюбленной Грегори — об этих отношениях Камилле по секрету рассказала Сибил.
И чего она сюда пришла? — в раздражении подумала Камилла. Посмеяться над моим испорченным нарядом? Если она хоть слово скажет по этому поводу и тон мне не понравится, я спущу ее с лестницы.
Камилла растянула губы в дружественной улыбке, стиснула зубы, чтобы не наговорить грубостей, и повернулась к Франсез.
Та уставилась на яркое пятно на белом платье.
— Ужасно, — наконец произнесла она.
Камилла даже не нашлась, что сказать. Ее желанием сейчас было убить кого-нибудь, а единственной жертвой, находящейся в поле ее зрения, была Франсез.
— У тебя ведь нет другого наряда? — вдруг произнесла Франсез, подняв свою белокурую голову и взглянув в глаза Камилле.
Во взгляде ее не читалось ничего, кроме сочувствия. Камилла удивилась. Она ожидала чего угодно — издевок, злорадства, — но не понимания, и поэтому честно ответила:
— Да, это было мое единственное выходное платье, а теперь оно безнадежно испорчено.
— Ой, его можно отстирать, я знаю одно средство, — быстро заговорила Франсез своим тихим голоском, но тут же осеклась, заметив удивленный взгляд зеленых глаз Камиллы. — Я хочу сказать, что… Ты, конечно, не станешь стирать сама, но… Если подскажешь своей горничной…
— Я всегда сама стираю свои вещи, — сказала Камилла, и это была правда.
В обязанности Джуди входила стирка, но Камилла предпочитала стирать сама. В конце концов, она и ее мать никогда не пользовались услугами служанок и прачек. Гораздо экономнее было обходиться своими силами. Камилле и в голову не пришло бы нагружать и так без меры занятую Джуди.
— Правда? — спросила Франсез. — И я сама.
— Вот как? А мне казалось, что ты даже понятия не имеешь о том, что такое стиральный порошок. И что же это за средство? — мягко спросила Камилла.
— Нужно сначала присыпать солью… но боюсь, уже поздно. Это надо делать, пока пятно не высохло, — затараторила Франсез. — А потом…
Камилла с удивлением слушала ее. Франсез за минуту монолога выдала кучу информации о том, чем можно отстирать различные пятна. Откуда она это знает?
— Франсез, — остановила ее Камилла, — ты разве не из богатой семьи?
— Я? — удивилась та. — Нет, конечно.
— Серьезно? — Камилла села с ней рядом. — Тогда как же…
— Как я здесь оказалась? — догадалась Франсез. — Грегори нарочно пригласил меня. Ему нравится смотреть, как люди чувствуют себя не в своей тарелке.
