Дюк весьма сдержанно воспринял родительские комплименты. Он вообще очень сдержанно и даже несколько по-деловому воспринял их визит. Никакой былой горячности, рассказов взахлеб о своей новой работе, о Майке с его дурацкими коллекциями, об успехах Лин. С родителями этот новый Дюк был не слишком многословен. Он словно намеренно держал дистанцию, но причины этого Сью не понимала.
Наконец Дюк соизволил испробовать стряпню, на которую Сью потратила львиную часть своего выходного. Аккуратно положив в тарелку немного «фаршированных» помидоров и кусочек куриного рулета, он с нарочитой медлительностью поднес вилку ко рту.
Сью, конечно, отдавала себе отчет в том, что ее еда, увы, не верх кулинарного мастерства. Но к подобной реакции она оказалась не готова.
Дюк сморщился, словно в рот ему засунули ложку с толченым аспирином, а затем, взяв со стола салфетку, аккуратно выплюнул в нее то, что пытался съесть. Поначалу Сью подумала, что такое отвращение у мужа вызвал кусок нитки, попавшейся ему с курицей, но потом вспомнила, что в первую очередь он решил попробовать неудавшиеся помидоры.
— Что за гадость? — недовольно пробормотал Дюк. — Неужели ты потратила на это пять часов? — с искренним недоумением посмотрел он на жену. — Это же невозможно есть, Сью. Кто научил тебя так готовить?
— Твоя кулинарная книга, — ответила Сью, побагровев от гнева. — Если ты забыл, я продаю недвижимость и зарабатываю деньги, а не учусь на кулинарных курсах.
— По-моему, не все учатся готовить на кулинарных курсах, — не обращая никакого внимания на возмущенный тон жены, заметил Дюк. — Вот, например, моя мама. Ты ведь отлично готовишь, правда?
— Спасибо, Дюк. У меня это неплохо получается, — зарделась довольная Ди.
— Знаешь, Дюк, ты бы и сам мог приготовить этот ужин, — с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать на мужа, произнесла Сьюлен. — Но ты ведь предпочел бродить по магазинам. Не так ли?
— Именно так, — кивнул Дюк, нимало не смутившись. — А все потому, что моя жена не только отвратительно готовит, но и не следит за тем, во что одета ее вторая половина.
— Мне кажется, моя вторая половина могла бы вспомнить, что ее жена все это время работала как лошадь и продала такое количество домов, что кое-кому даже не снилось в его парфюмерном магазинчике.
— Послушай, Сью, ты не единственная женщина, которая работает, — торжественно сообщил о своем открытии Дюк. — И ты не поверишь, но можно работать, готовить и даже воспитывать детей. Большинство женщин, между прочим, успевает и то, и другое, и третье.
— Мне глубоко наплевать, что делает твое большинство. Я не все. Я терпеть не могу готовить, не умею это делать и, дорогой мой, не буду.
Несмотря на то что родители Дюка посмотрели на невестку с явным неодобрением, Сью почувствовала некоторое облегчение, что смогла выпустить наружу хотя бы голову того гневного джинна, который сидел внутри нее, как внутри бутылки, весь сегодняшний день.
— А кто же тогда будет готовить? — насмешливо поинтересовался у нее Дюк.
— Не знаю, — пожала плечами Сью. — Раньше ты не считал это занятие зазорным. Может, откроешь свою кулинарную книгу и восстановишь пробелы в памяти? Или ты до сих пор считаешь, что с твоей памятью все в порядке и нам не нужно идти к психоаналитику?
— Не знаю, что ты там нафантазировала насчет моей кулинарной книги, — холодно ответил Дюк, — но с памятью у меня все в порядке. И я не считаю, что должен идти к врачу. Ты слишком напряжена в последнее время. Может, это тебе стоит к нему обратиться?
— Напряжена?! — вспыхнула Сью. — Да я уже второй год работаю без отпуска.
— Нет, идея с психоаналитиком мне категорически не нравится, — перебил ее Дуглас, решивший наконец вмешаться в семейную распрю. — По-моему, это признак глупости и слабости — тратить деньги на каких-то шарлатанов. И потом, Сью, Дюк говорит вполне здравые вещи. Может, ты начнешь готовить вместо того, чтобы отправлять моего сына к докторам?
— Вы что, не видите, как он изменился? — ошарашенно уставилась на свекра Сью.
— Видим, — в один голос ответили Ди и Дуглас.
— Видим, но находим эти перемены вполне нормальными, — продолжил Дуглас. — Мне кажется, мой сын повзрослел, возмужал и вообще… Во всяком случае, возвращение к прежней работе пошло ему на пользу.
— Нет, дело не в школе, — горестно посмотрела Сью на свекра. — Он стал таким после того, как попал в больницу.
— Не надо говорить обо мне в третьем лице, — напомнил о себе Дюк. — Я не пациент, а ты не доктор, Сью. Ты скверная жена и, как выяснилось, не очень хорошая мать.
— Что ты несешь?! — уставилась на мужа Сью.
Майк, все это время мучившийся от желания что-то сказать, наконец не выдержал:
— Слушай, пап, может, ты перестанешь ругаться с мамой и съешь конфету?
— Конфету?! — оторопело уставился на сына Дюк.
В его взгляде Сью прочитала не столько удивление по поводу предложения Майка, сколько недоумение, вызванное тем, что этот наглый мальчишка снова показал свое неуместное при данных обстоятельствах «я».
Дюк никогда бы не посмотрел так на сына, мелькнуло у Сью.
— Возьми конфету, папа, — храбро продолжил Майк и распахнул перед отцом отливавшую золотом коробку, в которой лежали аппетитные шарики, припорошенные снегом кокосовой крошки. — В шоколаде, как говорит мой лучший друг, содержатся вещества, которые повышают выработку гормона серотонина. А знаете, для чего нам серотонин? — Майк обвел окружающих взглядом лектора, смотрящего на свою аудиторию. — Он поднимает нам настроение, делает нас счастливыми. Съешь конфету, пап. — Майк протянул коробку отцу. — И тебе сразу станет легче.
Дюк сделал то, чего от него не ожидали не только дети и жена, но и родители. Вырвав коробку из рук Майка, он запустил ею в стену. Вывалившиеся шарики покатились по полу, и Сью показалось, что вся ее жизнь точно так же рассыпалась в одночасье, как эти шоколадные конфеты, которые еще совсем недавно обожал Дюк.
— Ты что, издеваешься надо мной?! — сквозь зубы процедил Дюк. — Я терпеть не могу шоколадные конфеты и дрянных мальчишек, которые встревают в разговоры взрослых людей.
— Что и требовалось доказать, — произнес Майк едва ли не с облегчением и поднялся из-за стола. — Мой папа обожал шоколадные конфеты.
— Майк! — попыталась остановить его Лин, единственная, кто, по всей видимости, понимал, чего добивался этот упрямый мальчишка.
— Он мог есть их в любом количестве, и я уверен, что, если бы кто-то проводил конкурс по поеданию шоколада, папа бы его выиграл.
— Майк!
— Дай мне закончить, Лин. Так вот, человек, который сидит перед вами, вовсе не мой папа. Он инопланетянин.
Майк закончил и только теперь позволил Лин, все это время тянувшей его за рукав рубашки, усадить его на стул.
