Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
«А темным и зеленым не место в нашем мире!»
Спать не хотелось. Витольд снова попил воды, посмотрел на часы, усмехнулся, вытащил из кармана телефон и набрал номер.
— Не разбудил?
* * *
Павелецкий вокзал, Москва, Павелецкая площадь,
7 августа, понедельник, 04:24
Зоря. Зорюшка. Милая Зорюшка. Зоря.
Короткое имя. Такое нежное и ласковое в любящих устах, что хочется закрыть глаза и улыбаться, улыбаться, улыбаться…
Такое славное имя.
Чужое.
Она постаралась сделать его чужим. Забыть. И того, чьи уста шептали «милая Зорюшка…». И того, чей крик ласкал душу и сердце.
Их нет.
Забыть.
Она хотела уйти в ничто, и ей позволили это сделать. Забыть все: имена, смех, радость и… боль. Рвущую на части боль можно было победить только одним способом: забыть имена, смех и радость. У нее получилось.
Забыть.
Она стала никем.
И только имя, давнее имя, изредка всплывало в памяти.
Зоря. Зорюшка. Милая Зорюшка.
— Внимание! Скорый поезд «Саратов-Москва» прибывает на третий путь…
Сонные встречающие потянулись к платформе, за ними направились не менее сонные носильщики. Вокзал зашевелился, но не слишком сильно. Большая часть людей, спавших в зале ожидания, лишь поморщилась, услышав очередное объявление, некоторые сменили позы, некоторые открыли глаза, проверили не сданные в камеру хранения вещи и вновь погрузились в дремоту. В зале ждали других объявлений, об отправлении, а потому неинтересное сообщение вызвало лишь раздражение.
Но не у всех.
— Поезда пришел, — коряво сообщил Шнырек, выжидательно глядя на старуху.
— Слышала, — односложно ответила Шума-Шума.
— Давай надо делать? Нет? Потому что ничего у нас, да?
Неумело составленными вопросами голем пытался напомнить хозяйке, что ночь они провели впустую, ничего не раздобыли и теперь следует исправить эту оплошность. Шнырек знал, для чего они ходят на вокзалы: в отличие от метро, в залах ожидания можно разжиться сумкой, а если повезет, то чемоданом или рюкзаком — не все челы сдают багаж в камеры хранения. Вещи хозяйка продавала, а иногда, когда среди рубашек и штанов находились припасенные на отпуск деньги, одаривала голема большой дорогой шоколадкой. Черный шоколад Шнырек любил гораздо сильнее, чем дешевые батончики, которые старуха покупала ему через день.
— Делать надо?
Шума-Шума не ответила, и голем с грустью подумал, что сегодня они будут просто толкаться среди челов, стоять у стен, таращась на чужую жизнь, в лучшем случае — попрошайничать. Такие ночи, когда хозяйка не намеревалась брать чужое, тоже бывали. Они бродили по станциям и переходам метро; когда оно закрывалось — по вокзалам, если прогоняли — по улицам, и смотрели, смотрели, смотрели…
Зачем?
Голем не знал.
А понять не мог. Поэтому Шума-Шума ничего ему не объясняла.
Да и вряд ли она смогла бы найти слова, чтобы выразить… не то что голему — люду или челу, ту тоску, что сжигает ее изнутри. Слова давно забыты. Имена забыты. Смех, радость и боль.
Все.
И поэтому, когда тоска накатывала так, что ночь пугала самим фактом своего существования, Шума-Шума молча бродила среди челов. Смотрела. Смотрела. И переставала бояться. Успокаивалась. И даже чувствовала себя частью кипящей вокруг жизни.
Чужой жизни.
Полной имен, смеха, радости и… боли.
— Вещи, — вновь напомнил голем.
Шнырек был слишком туп, чтобы понять, что сейчас не самый удобный момент для кражи. Челы разбужены объявлением, голосами встречающих, если и провалились в дремоту, то их сон стал чутким, а потому утащить чемодан или рюкзак можно лишь отведя жертве глаза. А энергия слишком дорога, большую ее часть Шума-Шума тратила как раз на Шнырька, себе оставляла совсем чуть-чуть…
Да и не было нужды в краже, деньги у старухи пока были.
— Есть хочу, — заявила Шума-Шума и заковыляла к стойке круглосуточного кафе.
Голем угрюмо поплелся следом.
* * *
Жилой комплекс «Дом в Сокольниках», Москва, улица Русаковская,
7 августа, понедельник, 05:33
Встреча должна была пройти обыденно. Витольд давно не был девственником и вел хоть и не разгульный, но и не монашеский образ жизни. В его маленькой квартире бывали и человские девушки, и веселые дочки рыцарей. Надолго не задерживались, но недовольными не оставались, опыта Ундеру хватало. Так что визит к Власте он изначально рассматривал как еще одно приключение. Интересное, занимательное, но приключение. Тем более что о любовных способностях горячих колдуний в Тайном Городе слагали легенды.
Но заурядным сексуальным мероприятием встреча не стала.
Во всяком случае, для Витольда.
Податливость ведьмы, легко согласившейся на его визит среди ночи, вызвала у Ундера презрительную усмешку: баба. Потеряла голову и готова на все ради своего желания. Витольд даже цветы не купил — зачем? его и так ждут, — поймал тачку и отправился в Сокольники. А когда оказался у Власты, то немного растерялся. Не из-за того, что жила молодая колдунья значительно лучше, чем он: большая трехкомнатная квартира в хорошем доме, продуманный дизайн, отличная мебель. На подобную ерунду Ундеру было плевать.
Витольд растерялся от того, как его встретили.
— Ты выглядишь грустным.
— Я в порядке.
— Как вчера?
— Даже лучше. — Он помолчал, потом упрямо добавил: — Намного лучше.
Власта улыбнулась краешком губ, и Ундеру вдруг стало стыдно. Понял, что его прочитали, как открытую книгу.
«Неужели я настолько прост?»
Но признаваться в том, что искал встречи ради избавления от тоски, не хотелось.
— Победители не грустят.
— В самом деле?
— Как правило.
«А может, следует сжать ее в объятиях? Прямо здесь, в холле? Прижать к стене, вцепиться губами в губы? Кто знает, чего ищет зеленая ведьма?»
Ундер потерялся. Власта откровенно флиртовала на турнире — при всех флиртовала! — потом охотно согласилась на ночную встречу.
«Ты надеялся, что тебе откроет деверь голая девка?»
— Иди за мной.
Он скинул кроссовки и послушно поплелся в гостиную.
На низеньком столике — бутылка вина, два хрустальных бокала и блюдо с фруктами. Набор стандартный до пошлости. Но Власта ничего не предложила гостю. Прошла через всю комнату и опустилась в дальнее от столика кресло.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
