— Интересно, как он там?
— Так пошли посмотрим.
— А… можно?
— Ты же его тетя.
Они осторожно прошли в комнату Джонни. Малыш крепко спал, обняв одного из медведей. Филип осторожно прикрыл одеялом розовую пятку, отвел золотистые волосы с прохладного и влажного лобика. Мальчик зачмокал во сне, произнес что-то неразборчивое.
Шарлотта осторожно склонилась над кроваткой, поцеловала Джонни в щечку. Филип чувствовал себя растроганным. В этот миг Снежная королева напомнила ему Жанет… Мягкость и нежность, хрупкая прелесть слабой женщины — и никакой стали. В коридоре Шарлотта осторожно пожала руку Филипа.
— Спасибо за сегодняшний день. За тебя приятно выходить замуж, даже понарошку.
— Чарли…
— Спокойной ночи.
Филип притянул ее к себе и поцеловал в щеку. Потом повернулся и ушел в свою комнату — потому что иначе мог и не удержаться.
Когда Шарлотта вошла в свою комнату и бросилась, не раздеваясь, на постель, ее кожа все еще пылала в том месте, где к ней прикасались губы Филипа. Что за нелепая ситуация! Они и женаты, и не женаты. Естественно, первую брачную ночь она себе раньше представляла несколько иначе, да оно и могло бы быть иначе, если, скажем, наплевать на приличия и пойти прямо сейчас в комнату к Филипу, заняться с ним любовью…
В этот миг он уже раздевал бы ее, медленно лаская пылающую кожу, целуя плечи, шею и грудь, доводя до исступления своими ласками…
Шарлотта тряхнула головой, пытаясь избавиться от эротического наваждения. Влечение — это обычная химическая реакция организма, но люди так глупы, что поддаются минутной слабости и теряют голову. Шарлотта Артуа не может позволить себе этой роскоши. Она заслужила право на самостоятельные решения. Она всю жизнь сражалась за это право!
Невидимый ангел скорбно покачал головой, осеняя измученную девушку своими крылами.
Чем ты заплатила за это, девочка?
Одинокими ночами. Звенящей пустотой дома, отсутствием друзей — их заменили партнеры. Неумением смеяться, флиртовать, влюбляться, терять голову…
Насмешливый парень с шоколадным взглядом куда лучше тебя обращается с маленьким племянником. Впервые за много лет заставляет развеселиться суровую Клементину Артуа. Показывает тебе ночной Париж…
Может быть, пора выйти из добровольного заточения в ледяных замках твоего одиночества?
Филип тем временем беззвучно завывал под ледяным душем. Плоть восстала, как красиво выражались в Средние века, и плоть жаждала. Ужаснейшее наказание — быть законным мужем прекрасной женщины и совершенно точно знать, что никогда не окажешься с ней в одной постели.
Несколько раз за сегодняшний день он почти верил, что их с Шарлоттой брак — настоящий. Эта мысль не казалась дикой, наоборот, она ему очень нравилась. Другое дело, что еще несколько дней назад, когда Шарлотта Артуа впервые возникла на пороге их с Джонни квартиры — словно райская птица села на серый бетонный парапет, — он не испытывал ничего, кроме раздражения и презрения к этой бессердечной дамочке, которая собиралась отнять у него малыша Джонни…
Все запутывается с каждой минутой.
Заснул он уже на рассвете, и ему приснился в высшей степени захватывающий сон с участием Шарлотты, Сью и еще парочки скудно одетых девиц, но, когда дело подошло к апофеозу, явился большой и важный слон, стал трясти своим хоботом Филипа за плечи и страшно гудеть ему в ухо…
Довольно быстро выяснилось, что слон — не слон, а дворецкий Биггинс, и он не гудит, а настойчиво будит мистера Марча, ибо того просят к телефону.
Филип сел в постели и ошеломленно посмотрел на дворецкого.
— Меня?! Кто? Я тут никого не знаю… А! Это Чарли. Она небось уже встала и поехала ворочать миллионами…
— Мадам еще спит. У нее болит голова. Вас спрашивает мсье Нуво.
— Нуво? Кто такой этот Нуво… ЧТО?! Робер Нуво?
— Точно так.
— Гм… Видимо, ему не терпится со мной подружиться. Иду.
Через пару минут Филип добрался до телефона и снял трубку.
— Филип Марч у аппарата. Доброе утро, Робер…
— Для тебя — мсье Нуво, мерзавец!
Филип с интересом посмотрел на трубку. Жить стало веселее, это определенно.
— Я тоже рад познакомиться. Как вы говорите: Мерзавец Нуво? Забавные у французов имена.
— Хохмишь, клоун? Ничего. Скоро перестанешь. Думаешь, это сойдет тебе с рук, аферист? Я добьюсь того, чтобы этот брак аннулировали. Ты не получишь денег Артуа!
— А! Я понял. Это поздравление со свадьбой. Слушайте, Робер, вы бы лучше начали с вашей подруги детства. Шарлотта, правда, еще не вставала, но я могу разбудить ее нежным поцелуем, и она…
— Замолчи, сволочь! Пока ты в силе. Запудрил Шарлотте мозги — ты такой же, как и твой братец. Он соблазнил Жанет, но до денег не добрался, ты же хочешь прибрать…
— Слушай, а что ты так переживаешь за чужие деньги? На кокс не хватает? Могу дать взаймы.
— Как ты смеешь так со мной говорить?!
— Заметь, не я первый начал. Я шел говорить практически с братом, в крайнем случае — с другом. Чарли вот уверена, что мы с тобой подружимся. Может, забудем все плохое и начнем сначала?
— Я буду наблюдать за тобой и выжидать. Я дождусь, когда ты совершишь ошибку — а ты ее совершишь. Такие, как ты, всегда совершают ошибки.
— Какие такие?
— Альфонсы. Жиголо. Мерзавцы и мошенники. И вот когда я тебя поймаю, ты пожалеешь о том дне, когда впервые услышал фамилию Артуа. И Нуво!
— Ну о последнем я жалею прямо сейчас. Слушай, а почему ты так плохо относишься к своей подруге детства?
— Не смей произносить…
— Да-да, я же и не произношу. Так почему?
— Бред! Я боготворю землю, по которой ходит Шарлотта!
— Тогда почему ты не уважаешь ее выбор? Почему считаешь ее дурой, не видящей, что перед ней мерзавец и альфонс?
— Она всю себя отдала своей семье и работе. Она неопытна и наивна во многих вещах. Кроме того, ты сыграл на ее чувствах к этому щенку…
— Поосторожнее! Хорошие дантисты сегодня дороги.
— Я вообще не уверен, что это ребенок Жанет. Ведь никто не видел…
— Знаешь, парень, я достаточно тебя слушал. Тошнит уже. Чарли действительно дура.
— Что-о?!
— Она искренне считает тебя своим другом. Любит тебя. Мечтает, что ты будешь рад ее счастью. И даже не догадывается, что ты с ума сходишь от злобы и зависти, поливая грязью все, что дорого Шарлотте. Так вот, запомни: причинишь ей боль или оскорбишь — вышибу все зубы. Скажешь хоть слово про мальчика — ноги вырву. И не звони сюда больше. По крайней мере, не зови к телефону меня.
