«И тогда, — вздохнула она с облегчением, — он перестанет ненавидеть женщин».
Глава шестая
Граф пошевелился, и смутно ощутил чье-то присутствие. Он хотел повернуться на бок, но ему мешали это сделать.
Он чувствовал мучительную головную боль и странную опустошенность.
Ему хотелось спросить, что с ним случилось.
Вдруг кто-то осторожно приподнял его голову, и нежный голос произнес:
— Выпейте это и сразу почувствуете себя гораздо лучше. Постарайтесь выпить. Питье вам поможет.
Граф подумал, что с ним говорит его мать.
Он пытался осмыслить, что происходит, не болен ли он. А потом на него опустилась тьма, и он не противился ей.
— Итак, вы идете подышать свежим воздухом, — повелел доктор Фолкнер. — И не вздумайте возвращаться раньше, чем через полтора часа!
Джакоба тихо засмеялась.
Она уже стала привыкать к тому, что добродушный доктор командует ею, словно она — солдат-новобранец и должна ему подчиняться.
— Граф спал спокойно, — сказала она. — Ночью Ангус приходил ко мне всего один раз, чтобы я дала ему вашего отвара.
Доктор Фолкнер распорядился, чтобы Ангус, камердинер графа, сидел с ним по ночам, а Джакоба шла спать. Но все дни с раненым сидела она.
У доктора было несколько крайне тяжелых пациентов, так что он не мог проводить с графом много времени. Третий день после ранения граф не приходил в сознание.
Как только Джакоба ушла, доктор Фолкнер и Ангус поменяли графу повязку, как делали это каждый день. Рана заживала нормально — пожалуй, даже быстрее, чем надеялся врач.
— Его сиятельство — человек сильный, — сказал он камердинеру.
Как-то, провожая взглядом уходившую Джакобу, доктор Фолкнер залюбовался ее красотой.
Дни стали жарче, и на ней было полупрозрачное платье, простое и немного старомодное, но оно необычайно ей шло.
Казалось, в ее волосах с червонными прядями запутались солнечные лучи.
Прежде чем уйти, она спросила:
— Вы уверены, что моя помощь не нужна?
— Меня больше беспокоите вы сами, — ответил доктор. — Вам необходимо пойти погулять и дать солнцу согреть ваши щечки.
— Я так и сделаю, — пообещала Джакоба.
Она негромко свистнула, и два спаниеля, лежавшие у кровати графа, вскочили и выбежали с ней в коридор.
Она стала быстро спускаться по лестнице, а собаки весело помчались вперед.
В предыдущие дни, когда врач делал графу перевязку, Джакоба уже успела побродить по цветущим графским садам. На этот раз она решила осмотреть деревню.
Она прошла по длинной подъездной аллее. Спаниели радовались прогулке. Теперь они все время ластились к ней, лизали руки, и ей казалось, они просят прощения за то, что так жестоко обошлись с ней в день ее приезда.
Деревушка оказалась маленькой и живописной. Она состояла всего из одной улицы, где располагались церковь и здание почты. Почтмейстер одновременно занимался продажей бакалейных товаров; рядом находились лавки мясника и пекаря.
Был здесь и еще один магазин — универсальный: в нем продавалось все, что только могло понадобиться местным жителям.
В дальнем конце деревни была школа с площадкой для игр.
Все очень просто и скромно.
В коттеджах, разместившихся прямо напротив ворот замка, должны были жить охотники и рыбаки графа, а также семья его дворецкого.
Джакоба так много слышала от Росса о его семье, что невольно остановилась у калитки дома. За ней просматривался цветущий сад.
Пока Джакоба любовалась цветами, из дома вышла женщина и стала с любопытством ее рассматривать.
— Наверное, вы — миссис Росс, — улыбнулась Джакоба. — Или, быть может, она живет в другом коттедже?
— Миссис Росс — это я, — ответила женщина. — А вы, значит, та девушка из замка.
— Правильно! — кивнула Джакоба.
Миссис Росс прошла по вымощенной дорожке и открыла калитку.
— Заходите! — радушно сказала она. — Я хочу угостить вас чаем.
Джакоба с радостью приняла ее приглашение и вошла в безупречно чистую комнату. Здесь она увидела прялку, вызвавшую у нее неподдельный интерес.
— Я пряду шерсть после стрижки овец, — объяснила миссис Росс. — А потом вяжу одежду ребятишкам, чтобы не мерзли зимой.
— Как вы здорово придумали! — восхитилась Джакоба.
— Наши женщины исхитряются как могут, — ответила жена дворецкого. — Денег у всех мало, а вещи в магазинах слишком дороги, чтобы их могли покупать такие, как мы.
Джакоба была в восторге от подобной предприимчивости и спросила, что именно делают другие женщины.
Миссис Росс быстро сбегала в соседний коттедж, и не успела Джакоба сообразить, что происходит, как ее окружила группа женщин. Они стали показывать ей свои рукоделия, в свою очередь, с любопытством рассматривая ее.
Их поделки действительно отличались большим мастерством и вкусом. Тут были и черные петушиные перья, превращенные в украшение для шляпы, и лодка из ракушек, собранных на берегу… Ей показали массу разнообразных вязаных вещей, от тапочек и теплых носков до детской одежды и охотничьих гамаш.
— Когда здесь появляются приезжие, мы иногда что-нибудь продаем, — поведала одна женщина. — Но здесь, так далеко на севере, мало интересного. Разве что замок.
— Наверное, его сиятельство не пускает посетителей? — спросила Джакоба.
— Конечно, нет! — возмутились женщины. — А если видит кого-нибудь на дороге к замку, то сразу же велит прогнать.
Джакоба узнала от них, что намерение Хэмиша продавать омаров и крабов вызвало у местных жителей большой энтузиазм.
— Мы надеялись, что его сиятельству план мистера Хэмиша понравится, — сказала миссис Росс. — Наши рыбаки смогли бы заработать денег, а то прошлая зима была трудная.
— Но его сиятельство наотрез отказался, — констатировала Джакоба.
Теперь ей стало понятно, почему Хэмиш так рассердился на дядю и решил ему отомстить столь беспардонно.
— Я слышала, — с некоторой опаской промолвила миссис Росс, — что вы выхаживаете его сиятельство. А он знает, что вы это делаете и что вы — девушка?
Конечно, этот вопрос не мог не интересовать жителей деревни.
— Его сиятельство еще не приходил в сознание, — ответила она. — Не сомневаюсь, когда он поймет, что происходит, мне придется уехать.
И она встала, добавив:
— Вот почему мне хочется как можно лучше узнать Шотландию. Здесь так красиво! Моя душа рвется навстречу этой красоте. И меня так волнует звук волынки, которую я слышу каждое утро!
