Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
– Никто этого не знает. Его мать подбросила младенца к дверям яслей, оттуда его отправили в дом ребенка. Когда ему исполнился один год, его усыновила пара, которая не могла иметь своих детей.
– Прошло четверть века. Обеспеченная генеральская чета решается открыть приемному чаду глаза на правду. Это вместо того, чтобы держать рот на замке. Они же имели дело со взрослым уже человеком. Душевной травмы они ему не нанесли, но сломали его психику. Я говорю о разных вещах, понимаете?
– На мой взгляд, это одно и то же. Родные люди оказались чужими. Родиону казалось, они воспитывали его наугад, как родного.
– А надо было… как приемного?
– Надо было по-честному… Родион посчитал, что двадцать пять лет варился во лжи. Он ушел из дома. Правда, вскоре вернулся, попросил прощения. Но вернуть прежние отношения ни по одному, ни все вместе они уже не могли. Что сделал Родион в первую очередь…
– Сел на шею родителям? – попробовал я угадать.
– Причем откровенно цинично. Они молчали. Это на родного сына можно прикрикнуть… Он взял на вооружение все прелести положения приемного сына. Родителям приходилось только терпеть. Они спускали ему все его прихоти и издевательства.
Мне припомнились эпитеты, которыми генерал награждал сына, только в текущий момент осознавая, что пригрел на груди змееныша, и в этом плане ничуть не уступал тому человеку, которому дал воспитание: ублюдок, дерьмо, подонок.
– Я понял: генерал ненавидел чужого человека, как если бы взял Родиона с улицы накануне убийства своей жены.
– Да, – подтвердила Непомнящая, – Николай Ильич расплачивался за свою доброту и глупость, которые зачастую ходят рука об руку.
– И наверняка перебрал все крылатые фразы вроде «ни одно дело не остается безнаказанным», «делая добро другим, мы беспощадны к себе». В общем, добрыми намерениями вымощена дорога в ад, – закончил я.
– Вы правы. И Николай Ильич был прав: сколько бы ты ни сделал добра человеку, он будет думать, что ты мог сделать больше. С другой стороны, генерал не делал добра подкидышу, поскольку нашел его не у себя под дверью. Принимая малыша в семью, он прикрывал ее физиологическую брешь. Так что жалость и доброта могут отдыхать. Им двигали «армейские» расчет и порядок: нужен наследник, потому что так положено по жизненному уставу.
– А куда же приткнуть смысл жизни с его передачей генов будущему поколению?
Ирина Александровна, подхватив мою мысль, пожала плечами:
– В генном отношении генерал проиграл битву: он воспитал человека, к генам которого не имел никакого отношения. Воспитывая сына, он не видел будущего.
– Может быть, поэтому он открыл Родиону глаза на правду?
– Не знаю.
– Кто из них лучше – отец, которого душила злоба неполноценности, или сын, выросший злодеем? И не по этой ли причине он вырос злодеем?
Она не знала ответа и на эти мои вопросы. Но на следующий, был уверен я, она ответит.
– Вы были другом семьи?
– Я была другом ее сильной половины.
– Звучит откровенно.
– Нас связывали деловые отношения. С Николаем Ильичом меня познакомил мой муж, с которым я развелась семь лет тому назад…
Я знал причину их развода, о ней писала в свое время желтая пресса: ее муж оказался педерастом в прямом и переносном смысле слова.
– …Генерал разруливал в Минобороны финансовые потоки.
– Я слышал, что в прошлом году ущерб от коррупционных преступлений в нашей армии перешагнул трехмиллиардный рубеж.
– Не хочу углубляться в эту тему. И вам будет спокойнее.
Но на часть вопроса она мне все-таки ответила:
– Банки грабят потому, что там деньги. Извините. – Она взяла трубку трезвонившего телефона и, глянув на меня, ответила абоненту с едва приметной задержкой: – Освобожусь через четверть часа. Спасибо, что позвонил. Дела, – необязательно объяснила она мне, давая понять, что аудиенция окончена.
Я поблагодарил ее и откланялся.
Спускаясь по лестнице, я задумался: что значил обеспокоенный взгляд Непомнящей, когда она отвечала на телефонный звонок? Возможно, ответ я узнаю через четверть часа, даже меньше, если, конечно, абонент пунктуален.
Я купил в «Бургеркинге» на Преображенской площади лонг-чикен за сотню, попросив продавца накачать булочку с куриной котлетой чем только можно. Он живо и профессионально откликнулся, закачав в нее майонез, кетчуп и горчицу. Я съел половину лонг-чикена, затратив при этом пару бумажных салфеток и испачкав носовой платок, когда увидел знакомое лицо: из припаркованного «Лексуса» рядом с моим «Ауди» вышел парень с обложки собственной персоной! И я рот открыл от удивления. А он увидел перед собой вампира из порнокомедии: зубы в красном, губы в белом, подбородок в коричневом. Его чуть не вывернуло наизнанку. Он поторопился к входу в это восьмиэтажное с зеркальными окнами здание: взбежал по ступенькам, отсчитал несколько шагов по ровной площадке, пропустил впереди себя какую-то женщину, шагнул за порог следом… У меня была отличная зрительная память, и я как наяву увидел чинное шествие «Бешеных псов» по бетонному полу цеха, в печи которого сгорел Шатен. Первым идет Розовый; кажется, он первым и выйдет наружу, однако он пропускает вперед своего товарища… Фотоаппарат в моей правой руке стал свидетелем еще одного похожего шествования. Все это очень и очень странно. Я встретил человека, здорово похожего на главаря «Бешеных псов», добывая информацию по делу о розыске членов этой дерзкой банды. Мало того, я встречался с клиенткой, благодаря которой и заполучил это дело. Слишком много совпадений, слишком роскошно, чтобы поставить объединительный знак между парнем с обложки журнала и бандитом с большой дороги.
Мне требовалось успокоиться, остудить свои кипевшие мозги: снова потянуть время, обманывая себя.
У меня накопилась масса вопросов, на которые мне предстояло ответить. А пока мои выводы были, можно сказать, преждевременными. Итак, Ирина Александровна Непомнящая знала о тайной жизни своего мужа, но узнала еще больше, однако измена перевесила его криминальную составляющую. Чтобы отомстить мужу, она рекомендует меня генерал-полковнику Приказчикову с расчетом на то, что, расследуя его дело, я выйду на криминальный след ее мужа. Генералу остается лишь хорошо прицелиться в него из именного пистолета и нажать на спусковой крючок; выстрел – и два дела окончательно и бесповоротно закрыты.
В моих размышлениях было много сумбура, как если бы я читал скомканную газету, не расправляя ее. Но и логики тоже было не отнять. Плюс тот самый беспокойный взгляд Непомнящей, который она адресовала мне, а не пыталась его замаскировать или спрятать. Что произошло в ее кабинете сразу после моего телефонного звонка из дома? Она соглашается на встречу, чтобы я вручил карту памяти от фотоаппарата ей лично. Кладет одну трубку и снимает другую: «Дорогой, сможешь приехать ко мне через час? Отлично! Да, и предварительно позвони. До встречи». Он и позвонил, а я его встретил на входе в префектуру. Все логично.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54