Полиция покинула территорию редакции — временно, конечно, — значит, я могу начать расспрашивать сотрудников. Я заказала по телефону обед, взяла ноутбук и принялась обходить столы и кабинеты — вразнобой. Отвлекала людей от дел, если они не разговаривали по телефону, и составляла список имен, чтобы никого не пропустить.
За несколько часов я опросила около двадцати пяти сотрудников из отделов моды, оформления и печати. Я сразу заметила, многие испытывают чувство вины за свою ненависть к Моне. Пришлось подбирать деликатные вопросы, чтобы никто не подумал, будто я их в чем-то подозреваю. Сначала я интересовалась, во сколько кто ушел вчера домой и видел ли Мону. Судя по всему, около шести вечера произошел массовый исход. Только дизайнер из отдела оформления по прозвищу Шустрик признался, что задержался до полвосьмого и, когда он уходил, оставался один человек — дизайнер-фрилансер Харрисон. Очевидно, именно он придержал дверь входившему Робби. Согласно графику, Харрисон появится на рабочем месте в пятницу. Я записала его домашний телефон.
Узнав распорядок каждого, я копала глубже. «Как вы считаете, кто это мог сделать? » — заговорщически спрашивала я, делая вид, что опрашиваемый вне всяких подозрений. Хотя откуда мне знать… Я наблюдала за их реакцией.
В три часа я отложила опросы и направилась в кабинет Хиллари. Когда я появилась в дверях, та висела на телефоне. На лице застыла такая хитрая улыбка, будто ей кто-то рассказывал, как кутил вчера с Джорджем Клуни. Она подняла палец с длинным накрашенным ногтем — мол, освобожусь через секунду.
Меня ничуть не удивило то, что рассказала о ней Джесси. За полтора месяца, что я знала Хиллари, с ее лица ни разу не сошло выражение самодовольной уверенности. Таких, как она, ничто не способно взволновать: ни полная комната посторонних, ни самый привлекательный мужчина, ни крутой жизненный поворот. Хотелось бы мне уметь так держаться. Несмотря на большой опыт, у меня часто был вид человека, который только что захлопнул дверцу машины, оставив ключи в салоне.
Внешне Хиллари сильно отличалась от остальных сотрудников «Базза». Она предпочитала пастельные тона черным и выглядела как девушка из группы поддержки: большие голубые глаза, золотисто-коричневые волосы до плеч, слегка начесанные, и губы, покрытые таким толстым слоем блеска, что чудом не слипаются. По манхэттенским стандартам она полновата, но если посадить ее в провинциальный бар где-нибудь в Джорджии, то вполне сойдет за королеву города.
В тот день на Хиллари была мятно-зеленая юбка и белая блуза с длинными рукавами, застегнутая ровно настолько, чтобы выглядывал краешек кружевного бюстгальтера.
— Так это ты нашла Мону, — объявила она, положив трубку, и пригласила меня сесть на черный хромированный стул прямо напротив.
— Верно, — ответила я, стараясь всем видом показать, что не хочу обсуждать эту тему. — Как сказал Нэш, я буду…
— И она была еще жива?
— К сожалению, я не могу посвящать кого-либо в подробности.
— Скрываешь информацию для своего очерка? — кокетливо спросила она.
— Вообще-то полиция запретила мне что-либо разглашать.
Она уставилась на меня, сложив блестящие губы так, словно обдумывала, верить мне или нет.
— Тогда это будет сложно, — наконец-то объявила она.
— Что «это»?
— Не распространяться о деталях. То есть, если ты пишешь статью и ты сама нашла жертву, придется быть очень хорошей девочкой, чтобы держать язык за зубами.
— Действительно, — согласилась я. Интересно, есть в ней хоть что-нибудь человеческое ? Несмотря на подростковую одежду, Хиллари казалась интриганкой, которая постоянно что-то затевает, строит козни, пытается добиться своего. — Придется балансировать на грани запретного. И все же я пришла узнать как можно больше о вечеринке. Мне нужно восстановить последние действия Моны. Ты ее видела?
— Да. Хотя она не долго задержалась.
— А кто там был еще? Кого ты заметила на вечеринке?
Хиллари потянулась, выгнув спину. Блузка натянулась на груди, на лице отразилась задумчивость, с губ слетел вздох. Я старалась не пялиться на ее прелести, что было сложно, поскольку они находились в трех дюймах от моих глаз.
— Райан и Джесси. И Нэш, хотя он подошел позже. Муж Моны Карл, если он считается: вчера, кажется, нигде не шел спектакль «Король Лир 2» или иная из его захватывающих пьес. И, как я слышала, там должен был присутствовать Робби, писать статью о Кимберли, но я его не видела. Очевидно, он воспользовался случаем, чтобы попасть в здание. Судя по всему, наш толстячок — главный подозреваемый. Ты огорчишься, если узнаешь, что это он?
— Я огорчусь, если это окажется любой знакомый мне человек. Ходят слухи, у Моны была довольно неприятная стычка с промоутером Евы Андерсон. Ты, случайно, их не видела?
— Да, видела. Но не слышала. Я сразу же устремилась к ним, но пока пробралась через толпу, было уже поздно. Потом пыталась найти Мону, выяснить, не захочет ли она написать об инциденте в журнале, но она исчезла.
— А ты как…
— Кстати, я сообщила об этом полиции. Решила, что они должны знать все, хотя Робби у них явный фаворит среди потенциальных обвиняемых.
— А ты как думаешь, что могло вызвать такое негодование у Кики? Мы писали что-то плохое о Еве?
Хиллари пожала белыми плечиками.
— Понятия не имею, — произнесла она многозначительным тоном, и я поняла, что моя собеседница лжет — или делает вид, будто у нее целая пачка секретов.
— Причиной раздора могла быть и другая клиентка Кики, так? — спросила я.
— У Кики нет иных клиенток, которыми интересовался бы «Базз».
— Разве она не работает в крупной компании по связям с общественностью?
— Нет, у нее своя фирма. Специализируется на свежих, бьющих ключом талантах. Проблема в том, что, когда ее клиенты становятся суперзвездами, они уходят в более солидные агентства. Ева — единственная, кто не переметнулся.
— Расскажи мне, пожалуйста, о Кимберли Ченс, — попросила я, перейдя на другую тему. — Я слышала, она не жаловала Мону.
Хиллари злобно ухмыльнулась.
— Точнее будет сказать «презирала». Кимберли винит нас во всех своих несчастьях, включая срыв контракта. На мой взгляд, у нее недурственный голос, но харизмы не больше, чем у морковки. Конечно, если она включит ее в свою диету, то, может, что и получится. Ты видела, как она располнела? Трудно поверить, что ей вообще кто-то собирался предложить подобный контракт.
— А правда, что Мона придумала прозвище Толстушка Ченс?
— Послушай, Бейли, ты же знаешь, какой девиз у нашего журнала? Что бы ни произошло в «Клубничке», должно там и остаться. То есть я могла бы ответить на твой вопрос, но тогда мне придется тебя убить.
— Брось, Хиллари. Ты же слышала, что сказал Нэш. Мне надо составить хорошую историю.
