Книга Меморист - М. Дж. Роуз

— Что с ним? — спросил Себастьян.

Фиске покачал головой.

— Сначала мы должны предупредить его родных.

— Что было украдено? — спросила Меер.

Следователь снова покачал головой.

— Сожалею, но я не могу обсуждать с вами подробности дела.

— Вы общались с моим отцом?

— Нет, я разговаривал только с тем сотрудником полиции, который сопровождал его в машине «Скорой помощи». Если хотите ему позвонить, у меня есть номер телефона. Мой швейцарский коллега передаст трубку вашему отцу.

— Да, спасибо. — Меер взяла у Фиске листок бумаги.

— И еще один момент, который мы упустили дома у вашего отца. Мне нужен ваш адрес в Вене, а также номер телефона, по которому можно будет с вами связаться, — следователь раскрыл блокнот.

— Неужели вы подозреваете ее… — начал было Себастьян.

— Нет, мистер Отто, — оборвал его Фиске, — как не подозреваю и вас, однако и к вам у меня будет та же самая просьба.

Он протянул Меер блокнот и ручку и подождал, пока та запишет название гостиницы и последовательность цифр.

— Мой сотовый телефон еще не включен, но это его номер, — объяснила она.

— Все в порядке. А теперь, мистер Отто, давайте мы с вами продолжим в коридоре, дав мисс Логан возможность позвонить своему отцу.

После второго звонка ответил мужской голос. Меер попросила позвать своего отца, и в течение долгой паузы она попыталась, но тщетно, представить себе его на больничной койке…

— Меер, я очень сожалею, что именно ты обнаружила Рут. Милая моя, у тебя все хорошо?

Девушка тотчас же интуитивно откликнулась на отцовский голос — он был подобен сильному ветру, прогнавшему все остальные звуки, — и прикусила губу, чтобы сдержать свои чувства. Она уже давно не плакала и не собиралась расплакаться сейчас, когда за дверью ее ждали полиция, Себастьян и коллеги отца.

— У меня? Да, все в порядке. А как у тебя дела? Что произошло? Полиция говорит, это было ограбление?

— Да, но ты обо мне не беспокойся. Врач сказал, что грабители усыпили нас хлороформом. У меня немного побаливает голова… но ничего страшного не произошло.

По голосу отца Меер слышала, что он старается скрыть от нее свою усталость. Представив, как он сейчас выглядит, она решила, что у него на лице должна быть «маска» — так она сама называла непроницаемое, безразличное выражение, которому его научил его отец. Наследие гитлеровского режима. «Никогда не показывай глубину своих чувств. Не раскрывай себя. Не давай этим врагу оружие против себя».

Общаясь с дочерью, Джереми часто надевал эту маску. Меер понимала, что делает он это, чтобы избавить ее от ненужной боли. Отец старался скрыть от нее так много — свою тревогу относительно ее страхов, беспокойство по поводу тщетных усилий врачей принести ей облегчение, затем мучительное переживание на протяжении всех тех долгих недель, когда она лежала в больнице, вызванное неопределенностью относительно того, сможет ли она двигаться, когда срастется сломанный позвоночник. Позднее отец прилагал все усилия, чтобы скрыть охлаждение отношений с матерью, а затем развод. Но Меер знала, что разбило семью. То же самое, что сломало ей позвоночник.

— Дорогая, у моего друга доктора Сметтеринга сердечный приступ. Он… по-видимому, его сердце не выдержало резкого скачка давления, вызванного стрессом… Сейчас врачи разыскивают его сына, он отправился в путешествие. До тех пор пока его не найдут, мне лучше оставаться здесь, но только я очень беспокоюсь о тебе и не хочу, чтобы ты оставалась там одна.

Мать всегда думала только о том, как оградить себя от дочери; отец же старался оградить Меер от опасностей.

— Обо мне беспокоиться не надо, — неестественно спокойным голосом произнесла Меер, повторяя те самые слова, которые уже не одну сотню раз говорила отцу.

— Я все равно ничего не могу с собой поделать.

— Ну, пожалуйста! Я остановилась в прекрасной гостинице, там очень хорошее обслуживание. Со мной все будет в порядке.

— Я очень жалею о том, что меня нет рядом. Больше, чем о чем бы то ни было, сожалею о том, что это тебе выпало обнаружить Рут. Бедняжка Рут…

Меер услышала в голосе отца скорбь и чувство вины. Уставившись на фотографию себя в детстве с матерью, она поймала себя на том, что, сколько она ни старалась, ей никогда не удавалось облегчить боль близких.

— Извини, что все так получилось.

— Себастьян тебя нашел? — спросил отец.

— Да, нашел. Он приехал через несколько минут после меня. Он по-прежнему рядом со мной.

— Рад это слышать. Если тебе что-нибудь понадобится, пожалуйста, спрашивай у него, хорошо?

— Ладно, но у меня все в порядке.

— Меер, меня зовет врач, я должен идти.

— Подожди. Почему убили Рут? Имеет ли это какое-то отношение к тому, что произошло с тобой в Швейцарии? Папа, что ищут эти люди?

Она услышала в трубке шумный вздох.

— Я все расскажу тебе завтра… завтра, когда мы с тобой встретимся, — сказал отец. — Будем надеяться, завтра я вернусь домой. А сейчас я должен поговорить с врачом. Я перезвоню тебе позже.

— Еще один только вопрос… — Меер должна была узнать правду.

— Какой, дорогая?

— Это ведь как-то связано со шкатулкой, правда?