его голос, и обернулась.
Заплаканная…
И снова до безумия ранимая и одновременно красивая.
– Кирилл? – Яна не стала скрывать своего удивления. Выпрямилась и поспешно начала размазывать слезы по щекам, пряча боль за ладонями. Кирилл старался не эмоционировать. Сдержаннее, полкан, сдержаннее… Хотя единственным его желанием было сграбастать Яну лапищами, усадить на колени и просто сжать. Прижать к себе, зарыться носом в её рыжие кудри. Почувствовать, что она рядом.
– Можно? – вместо всего этого спросил он, кивком головы указывая на место рядом с ней.
Она выпрямилась сильнее, посмотрела на него, на памятник и обмякла.
После чего опустила ладонь на скамью, молча приглашая.
Кирилл опустился как можно ближе к ней. И лишь тогда посмотрел на памятник.
А вот и Алексей… Тот самый, которого она звала в машине…
Познакомились…
– Твой жених? – Ломов даже не сомневался в ответе.
– Да, – тяжело выдохнула Яна, не смотря на него. – Точнее, не успел им стать. Были разговоры, но до ЗАГСа дело не дошло. Он уехал и не вернулся. Точнее, вернулся, но… вот сюда.
Дата смерти – чуть больше двух лет. Кирилл вспомнил, когда познакомился с Яной. Где-то неделю спустя после годовщины смерти.
В горле как-то внезапно пересохло.
– Поэтому ты так странно отреагировала на то, что я полковник?
Яна несколько раз методично кивнула.
– Да… Я же два года ни с кем не была, и тут ты… Первый мужчина после Алексея и тоже…, – пауза. – Военный.
Кирилл больше ничего не спрашивал. Не здесь. Ему тоже приходилось хоронить и боевых друзей, и сослуживцев.
– Позавтракаешь со мной, Кудряш?
– Да.
– Наверняка же знаешь хорошую кафешку, где сытно кормят по утрам.
– Знаю, – улыбнулась Яна, пряча боль утраты где-то глубоко внутри.
Как же хотелось её поцеловать… Эту девочку.
– Тогда я еду за тобой.
Ехали они минут двадцать максимум. На их пути попадались кафешки, Яна их игнорировала. Кирилл не пытался посигналить и остановиться где-то на полпути. Она вела его к определенному месту, он не возражал.
Парковочных мест у заведения, которое выбрала Яна, было предостаточно. Кирилл дождался, пока встанет Яна, и лишь потом выбрал место рядом с ней. Она вышла из машины. Он следом.
Девушка замешкалась.
– Обними меня, – негромко сказала она, делая шаг вперед.
Наконец-то!
Кириллу дважды повторять не пришлось. Он прижал её к себе, прикоснувшись губами к затылку. Вот она, его вкусная девочка. В его руках, где ей и положено быть.
Он прислушался к себе. Разве такое бывает, когда тревожно и хорошо одновременно?
Они прошли в кафе и сделали заказ.
– Кофе принесите сразу, – попросил Кирилл.
– Мне тоже.
– Завтракать пришли называется.
– И не говори, – Яна приходила в себя. Достала из рюкзака резинку и собрала волосы в высокий пучок на затылке, оголив шею.
Кирилл залюбовался девушкой. Какая же она потрясающая.
– Я скучал, – сразу же перешел он к делу. Впрочем, как всегда. Ходить вокруг да около он не привык.
Яна облизнула губы и протянула ему ладонь. То, что она нуждалась в его прикосновениях, вселяло уверенность. И надежду тоже, чего уж тут.
– Я не убегала, Кирилл. Я пыталась с тобой связаться, но ты был не доступен.
– Я в курсе, Кудряш. Ты хотела объясниться?
– Угу.
– Сейчас мне расскажешь, что изменилось? Почему сорвалась с места?
Принесли кофе. Яна даже слабую попытку не предприняла, чтобы освободить ранее предложенную руку. Поблагодарила официантку и снова сосредоточила внимание на мужчине.
Тот выжидающе молчал.
Он знал – она юлить не станет.
Потому что никогда не юлила.
– Я не могу точно сказать, почему сорвалась. Я не планировала возвращаться в Рязань. Мне понравилась столица. Но, видимо, не понравилась ей я, – начала она издалека. Свободной рукой взяла чашку и сделала глоток.
Кофе Ломова остался нетронутым.
– Продолжай.
– Я тяжело перенесла смерть Леши, – сделала она очередное признание. Сделала спокойно, смело глядя в лицо Кириллу. – Плюс мы расстались с ним плохо… Перед его командировкой. Он приревновал, мы сильно поругались. И я не успела проводить его на поезд. Потом он позвонил, конечно, и всё сгладилось, но это чувство… Некой вины, оно осталось. Леша погиб почти сразу. Подорвался… Тяжело было всем. Я едва вывозила первые месяцы. Потом стало проще. Работа с детьми, новые навыки меня выдернули из той трясины, в которую я погружалась. Но сам понимаешь, вот тут, – она дотронулась до виска, – осталось много не разогнанных тараканов. Когда возникла на работе…хм… одна двоякая ситуация, и я приняла решение съездить к Натульке в Москву, я не планировала отношений. Ни с тобой, ни с кем-либо ещё, Кирилл. Кирилл, я говорю, как есть. Откровенно. Почему пошла с тобой в том клубе – не знаю, – для пущей убедительности она повела плечами. – И когда ты предложил секс вместо отношений… Я подумала – почему бы и нет? Мне кайфово заниматься с тобой сексом. Ты…
Она замялась и опустила взгляд в чашку.
Ломов терпеливо ждал.
Слушал и пока молчал.
Придет и его время.
– Ты вызываешь эмоции, полковник. Разные…
– Например? – выдержки всё-таки не хватило, когда она снова сделала паузу.
– Ну-уу, – протянула она, потом грустно улыбнулась. – Иногда мне кажется, что ты постоянно напряжен. Немного зол. Взвинчен. Смотришь так…интересно. Что мурашки по коже рассыпаются и трусики увлажняются. Всё-таки странные мы, женщины, существа. Мужики злятся, а мы возбуждаемся.
– Почему ты уехала?
Да-а-а, всю выдержку он точно растерял где-то на трассе Москва-Рязань.
– Так поэтому и уехала, Кирилл. Я же говорю. Мы, женщины, странные. До чертиков. Сами подписываемся с готовностью на что-то, а потом начинаем подключать эмоции и чувства. Не вывезла я наш секс-онли, полковник.
– Ян, а подробнее можно?
Кирилл не отводил взгляда от её лица.
Красивая…Нежная… Его.
Его же, черт возьми?!
– Можно, Кирилл. Первый мой просчет был в том, что я приехала к тебе на работу.
– Ян, я попросил прощения…
– Нет, дело не в том, как ты отреагировал. В другом. Понимаешь… Я застопорилась на простом моменте – ехать или нет. Говорить тебе о машине или нет. Потому что, если мы были бы парой, ты был в курсе. И да, денег я у тебя бы в долг спросила.
– Какой нахрен долг? – взорвался Ломов.
– Кир, – она укоризненно посмотрела на него, и он вынудил себя заткнуться. – Я пытаюсь объяснить. Понимаю, что, скорее всего, с мужской точки зрения всё это воспринимается бредом, но уж как есть. Мне понравились собственные метания. Это было первым звонком. То есть понимаешь… Где-то в какой-то момент наши отношения стали для меня более личными, интимными. И я повторюсь, я поняла, что не вывожу. Решающим оказалось то утро…
