магистру королевской энергетической службы, которого я когда-то готов был звать отцом, я даже не подумал. Слишком ярок был тот день, когда он ушёл, оставив меня снова на улице.
— Это значит, ты готов принять помощь от меня? — он всегда загонял меня в угол своими вопросами.
— Я этого не говорил, — искусству переговоров меня обучал именно он. — Время, когда мне нужна была твоя помощь, ушло, Старик.
— То есть, сейчас ты не хочешь, чтобы я тебе помогал?
Всё. Я попался. Магистр Эспен Агвид именно тот человек, который может мне помочь абсолютно со всем, что придёт мне в голову. И теперь мне нужно выбрать между многолетней детской обидой, которая, чего уж таить, до сих пор сидит во мне, и желанием вернуть Кристу. Выбор очевиден, поэтому я смотрю Старику прямо в глаза, не моргая, как он меня учил.
— И этого я не говорил, дядя Эспен.
Глава 17
Ронни
Я знаю, что Ты думаешь обо мне. То же самое, что я сам о себе думаю. У меня была возможность просто уехать и забыть обо всём. Но… порой мне кажется, что я притягиваю неприятности так, словно что-то свыше не даёт мне вырваться из всего этого дерьма. Или кто-то. Не Ты ли, случайно? Ладно, забудь. И прости меня, Господи, ибо я согрешил.
Итак, из Энтелона я сбежал примерно в шестнадцатилетнем возрасте. Крис было около десяти. И она снилась мне каждую ночь. А ещё снились родители. Я не помню сюжетов, не могу пересказать свои сны, но точно знаю, что в них были мои мать и отец. Наверное, от этих снов я был таким нервным и раздражительным. А ещё оттого, что обоз, с которым я уехал, за несколько дней ни разу не остановился на ночлег вблизи лей-линий. Строгая диета из энергии, на которой меня держал Эспен, сыграла со мной злую шутку. Мне не нужна была вода и еда, не нужен был сон, но я, будто мобиль, подыхал без подзарядки от энергетических потоков. Именно это стало причиной того, что в одну из ночей я обчистил всех своих более или менее состоятельных спутников и покинул караван.
Лей-линии я чуял, как волк чует свою добычу. К утру я уже был возле одной из них. Слабенькой, но за неимением большего, меня устроила и она. Я выпил её до дна. Она так и не появилась больше. Знаю, потому что через много лет бывал в тех краях.
Тогда я ещё не знал, что в тех краях лей-линий катастрофически мало. Да и откуда мне было знать? В общем, другой поток я не чувствовал, поэтому пошёл куда глаза глядят. Мои глаза глядели так себе, потому что я набрёл на ту демонову деревню, на тот демонов трактир.
Я просто хотел мягкую кровать, понимаешь? Хотел забыться сном и алкоголем (до того я ни разу не пробовал выпивки). Хотел вытравить из головы всё то, что я потерял.
Я заказал себе дорогого вина и кусок мяса с кровью и свежими овощами. Это была божественная еда. Уверен, если Ты и ешь, то что-то такое же изумительно вкусное, да. Мне не хотелось ни с кем встречаться, поэтому я занял столик в самом дальнем углу придорожного заведения. То недолгое время, что я пил и ел, я был счастлив по-своему.
Они почти дали мне доесть. Четверо подошли к моему столику, когда от еды не так уж много и осталось. Им не нужно было представляться. В конце концов, я вырос на улице, я понимал, что к чему. Я решил, что ребята пришли, чтобы выгнать чужака.
— Я поем и уйду, — сразу сказал я, но один из них противно ухмыльнулся.
— Можешь не спешить, дружок, — его голос был таким прокуренным, что я еле понимал, что именно он говорил. — И мы не торопимся.
Его свита закивала, многозначительно переглядываясь. Тогда я понял, что выйти живым за двери этого трактира мне вряд ли удастся. Хотя в тот вечер и эта мысль стала ошибочной.
Я доел. Как они и посоветовали, не торопясь. Помню, как застрял у меня в горле последний кусок, и мне пришлось влить в себя почти всё вино, чтобы протолкнуть мясо. Мне было все равно, что со мной будет, поэтому я не боялся напиться.
Мне это вполне удалось, скажу я Тебе. Я был пьян, и им не составило труда меня скрутить. Скажу честно, я и не пытался сопротивляться. Алкоголь, вопреки моим надеждам, не залечил раны. Наоборот, обнажил всё, что болело, и присыпал солью, да. Втайне я надеялся, что они сделают то, что уже происходило со мной сотни раз.
— Только в этот раз наверняка, — давал я своим конвоирам пьяные наставления. — Когда сдохну, сожгите.
— Ты вурдалак, что ли? — спросил паренёк, которому с виду было едва ли больше, чем мне.
— Хуже, — честно ответил я, за что получил неплохой удар по печени.
— Меньше его слушай, Дэрги.
Дэрги больше со мной не говорил, но так старательно косился, что я был уверен, что в тот момент он старательно примерял на меня роли хуже вурдалака.
Мы шли довольно долго. Или просто мне так показалось оттого, что меня нещадно тошнило — в физических ощущениях вино тоже не оправдало моих ожиданий. Путь наш закончился в пустом и огромном сарае, посреди которого располагалась приличных размеров клетка.
— В клетку не пойду, — сразу заартачился я. — Сожгите сразу.
— Кого это вы мне привели?
Откуда-то из темноты показался невысокий, худощавый мужчина. Он не напугал меня тогда. Он был ниже меня, уже в плечах, да и вообще, что меня могло напугать после всего, что со мной было?
Но потом я увидел его глаза. Да… Нет, я не испугался, конечно. Не потому, что такой бесстрашный, а потому что, похоже, та штука во мне, которая вырабатывает страх, поломалась. Так вот, его глаза были мёртвыми, Господи. Если бы вурдалаки и впрямь существовали, то они точно выглядели бы так же. Это потом я понял, что такие глаза бывают у тех, кто умер внутри. Кто почти вурдалак, пусть и метафорически. Это потом я потом понял, что я такой же вурдалак, как и он. А, может, и вправду хуже.
— Боец новый для тебя, Эйнер, — стушевался под мёртвым взглядом главный из этой четвёрки. — Молодой, жилистый, пару лет и вырастет в зверя.
— Плохой боец, — Эйнер смотрел мне прямо в глаза, и я собрал всю свою пьяную волю в кулак, чтобы
