произносит она медленно, её взгляд затуманен.
Павел делает протяжный вздох.
— Он тебя и спас. Опять.
— Вот как? — Жанна задумывается. — Конечно…кто же еще…
На этих словах Павел бледнеет. А Настя снова обнимает её так крепко, словно боится, что та исчезнет снова.
— Мама, ты в порядке? — спрашивает она, вглядываясь в лицо Жанны с тревогой. — Тебе лучше?
Жанна кивает, слабо улыбнувшись:
— Да, Насть, всё хорошо… Всё уже хорошо.
Настя, убедившись в её словах, немного успокаивается. Она не отпускает руку матери и, поколебавшись немного, осторожно спрашивает:
— Могу я пойти к Дане?
Жанна чуть морщится, будто не сразу осознавая вопрос, но затем её взгляд становится мягче:
— Да, конечно. Иди, если хочешь.
— Спасибо, мамочка! — радостно восклицает Настя, выскакивая из комнаты с порывистой лёгкостью.
Когда дочь уходит, Жанна задумчиво смотрит ей вслед. Потом поворачивается к Павлу, её лицо се:
— У меня было Провидение… — тихо произносит она, словно сама пытается осмыслить это. — Я стану Королевой… Но Король может быть только один, и это мой спаситель.
* * *
На следующий день, после выматывающего визита в «Энергосинтез», возвращаюсь домой. Ноги ноют, голова гудит, а челюсть скоро сломается от зевоты. Но едва переступаю порог, как навстречу выходит Лакомка с деловым видом.
— Мелиндо! Лэйхуань подтвердили по телефону поставки раствора для энергонектара, — говорит она радостно. — Гибель их глав никак не повлияла на сделку.
Ну хоть что-то стабильное в этой жизни.
— Окей, — киваю. — Не зря мы убили гадов по-тихому и сохранили контракт. Только впредь всегда зови меня на встречи с ханьцами. Вдруг опять вздумают отравить, я тогда их почищу еще больше.
Лакомка улыбается и целиком соглашается с моим методом переговоров. Я же вздыхаю, но уже не от усталости, а скорее от понимания, что медитация никуда не денется. Пора немного расслабить разум и подготовиться к завтрашнему турниру вассалов. А то там тоже могут быть сюрпризы. Что значит могут? Обязательно будут.
После медитации по дороге в свой кабинет ловлю Студня.
— Ты готов к турниру? — спрашиваю, оценивающе вглядываясь в его суровое лицо.
— Всегда готов, шеф,— отзывается он, встав по стойке смирно.
— Вольно, — усмехаюсь. — Иди отдыхай, будущий чемпион.
Я поднимаюсь по лестнице. Внезапно слышу сверху знакомый зов:
— Даня! Даня!
Голос Светки, но звучит странно. Поднимаюсь дальше и выхожу на крышу. Ну конечно, это Шархан, тигр-чревовещатель, опять дурачится, копируя голос Светки:
— Даня, Даня, — мурлычет он, ухмыляясь своей полосатой мордой.
Но мой взгляд тут же притягивает совсем другое. Стол. Не просто стол, а настоящее пиршество. Меня заманили на крышу! Свечи горят, создавая уютный полумрак. А рядом стоит Настя — красивая, в длинном платье, её глаза светятся благодарностью.
— Даня, спасибо, что спас маму, — говорит она, слегка смущаясь. — Я всё сама приготовила.
Смотрю на стол — он завален ватрушками, пирогами и ещё кучей всякой вкуснятины. Не раздумывая, накидываюсь на еду, одновременно созерцая декольте Насти. Ну да, жить хорошо!
* * *
Друзья-мазаки! Шархан старался помочь Насте накормить одного телепата. Как и автор, между прочим. Мы же молодцы?
Глава 6
Дворец Диоклетиана, Рим
— Ваше Императорское Величество, новости из Капитолийского холма, — начинает советник. — Главный жрец Юпитерский настаивает на выдаче визы графу Вещему-Филинову.
Цезарь резко оборачивается, его лицо искажает злоба. Глаза сверкают, как у разъяренного хищника.
— Опять этот русский! — гневно рычит он, сжимая кулак. — В прошлый раз он обчистил мой личный сад, который я выращивал собственными руками! Я берег редчайшие сорта, и все плоды угодили в лапы этому телепату! А теперь что он задумал⁈ Опустошить нашу казну? Нет, не впускать его! Отказ!
Даже когда Вещий-Филинов покинул Рим, странности не прекратились. В саду Цезаря начали исчезать плоды. Виноградные гроздья, только начавшие наливаться сладким соком, пропадали бесследно. В одну ночь исчез целый ряд виноградных лоз. Затем настала очередь абрикосов: их яркие, налитые соком плоды словно испарялись с ветвей, будто растворялись в воздухе под первыми лучами солнца.
Цезарь каждый день приходил в сад с нарастающим нетерпением, ожидая увидеть долгожданный урожай. Но вместо этого он снова и снова обнаруживал лишь пустые ветви. Его терпение иссякало, а внутри нарастало отчаяние. Расставленные по всему саду камеры и поставленные стражники не выявили ни единого следа похитителя. Система наблюдения фиксировала только пустые ветви, которые загадочно опустошались, будто их пожирала сама ночь.
Однажды утром, когда Цезарь вновь бродил среди увядших лоз, его слух уловил странный звук — легкий, едва различимый «тяв». Он замер, настороженно вслушиваясь. Звук раздался снова, где-то среди листвы, тихий и издевательский. Цезарь недоверчиво осмотрелся, ожидая увидеть, кто из прислуги осмелился так грубо шутить. Но сад оставался пуст.
Мысль о том, что злосчастный русский довел его до помутнения рассудка, вызывала у Цезаря бешенство.
Как Вещий-Филинов вообще смог устроить это? Да как он посмел? В конце концов, Цезарь всего лишь унизил этого русского выскочку, лишив его возможности въезда в Рим! Разве имеет право кто-то из смертных обижаться на ставленника самого Юпитера?
— Я вправе говорить с кем угодно так, как мне вздумается! — прошептал Цезарь, его голос напоминал приглушенное шипение змеи. — И никто не смеет мстить мне в моем же Риме!
Советник, слегка понизив голос, докладывает:
— Ваше Величество, граф Вещий-Филинов передает секретное послание. Он заявляет, что не является другом Капитолийскому холму.
Цезарь мгновенно настораживается. Он начинает медленно ходить по комнате, обдумывая услышанное.
— «Кто не друг, тот враг», — тихо повторяет он. Это был его собственный принцип, краеугольный камень всей его политики. Но Филинов и, похоже, намекает, кем на самом деле он приходится Юпитерскому, поручающемуся за него.
— Если он не друг, значит, он враг, — продолжает Цезарь с недоумением. — Неужели этот русский собирается воевать с главным жрецом Капитолийского холма?
Советник осторожно кивает:
— Ваше Величество, Филинов явно намекнул на подобное развитие событий. И, если позволите заметить, это может быть нам на руку.
— Сам знаю, — бурчит Император Рима.
Цезарь замолкает. В его голове пульсирует неясное беспокойство. Он вспоминает все проделки Филинова: опасный буян уже успел убить одного из придворных, обчистить его личный сад, а теперь еще и это загадочное пророчество об Аватаре Плутона… И все
