— О, черт возьми.
Повернувшись к Лейкин, я одариваю ее усталой улыбкой. — Ладно, нам пора.
— Удачи, — говорит она мне, а затем выгибается, чтобы поцеловать меня через окно, но Кэм только хнычет. Она разрывает поцелуй и тупо смотрит на него. — Ты ведь знаешь, что ты ведешь себя как ребенок? Фу, вши.
— У всех девочек есть вши, — шутит он и тут же поворачивает голову ко мне. — Скажи хоть слово, и я тебя убью, Уайлдер.
Мой рот захлопывается, когда он успевает остановить слова, прежде чем они слетели с языка. Лейкин целует меня еще раз, и я закрываю глаза Кэма рукой, а мои губы встречаются с ее.
— Люблю тебя, — пробормотал я.
Она улыбается. — Я тоже тебя люблю.
Когда она направляется внутрь, Кэм начинает осматривать бардачок, а затем переходит к центральной консоли. Я наблюдаю за ним секунду, пока меня не осеняет, что это не его машина.
— Какого хрена ты делаешь? — спрашиваю я.
Он продолжает искать. — Где-то здесь должно быть что-то, что я могу засунуть в свои глазницы.
Я фыркаю, качая головой, включаю задний ход и выезжаю с подъездной дорожки.
Если бы вы увидели Марка в обычный день, то подумали бы, что он просто серфингист, который никогда не имел постоянной работы. Его длинные волосы откинуты на лицо, он постоянно ходит в шортах и рубашке, наполовину застегнутой на пуговицы. Но, подъезжая к его дому, я вспоминаю, насколько он богат.
Видите ли, он не просто владеет салоном Wax and Waves, который имеет четыре разных точки от этого места до вершины штата. Хотите верьте, хотите нет, но Wax and Waves был его проектом для души. Он сделал это, чтобы снова почувствовать себя ближе к океану, ведь он вырос на серфинге. Основным источником дохода для него является сеть ресторанов прибрежной кухни, которая тянется по всему побережью.
— Черт возьми, — говорит Кэм, присвистнув. — Это место просто огромное.
Я хмыкаю, ставя грузовик на стоянку и глушу двигатель. — Это его дом для отдыха.
— Может, он меня усыновит? — шутит он.
Мы оба вылезаем из машины и поднимаемся по десяти бетонным ступенькам к входной двери. Когда мы нажимаем на дверной звонок, дом наполняется мелодией песни Somewhere Over the Rainbow, Israel Kamakawiwo’ole. Серьезно, я не думаю, что у него есть что-то скромное.
— Привет, ребята, — говорит Марк, открывая дверь. — Заходите.
Он ведет нас через дом на задний двор, где его личный оазис выглядит как тропический отпуск. Возможно, Кэм в чем-то прав. Интересно, усыновит ли он меня?
— Присаживайтесь. — Он жестом показывает на два кресла с контрактами перед ними. — Вы успели все обсудить?
Я киваю. — Да, и мы согласились, что магазин для серфинга - идеальное место для бара, который мы хотим открыть, если ты все еще предлагаешь его.
— Да, но я предлагаю и кое-что еще. — Он сложил руки на коленях. — Работая в индустрии развлечений, я обладаю знаниями и опытом, которые могут оказаться для вас бесценными. В таких делах очень многое зависит от того, что вы делаете, и если вы не знаете, что делаете, то легко оказаться в затруднительном положении.
— Мы были бы очень признательны за помощь, — подтверждает Кэм, и я киваю в знак согласия.
Марк улыбается. — Я готов предложить вам кое-что получше. Хейс, ты прошел долгий путь от того трудного ребенка, с которым я впервые встретился. И за эти годы ты стал членом моей семьи, которым я очень дорожу. Надеюсь, ты это знаешь.
— Знаю, — говорю я ему. — И я благодарен тебе за все, что ты сделал для меня и моей семьи.
Смысл сказанного доходит только до него, и он улыбается, понимая, что я знаю. Это секрет, который они с мамой никогда не выдадут, но когда отец только ушел, мама чуть не потеряла дом. Я помню, как по почте приходили извещения о лишении права выкупа. А потом в один прекрасный день они просто прекратились, и все стало хорошо. Я думал, что ей просто удалось наверстать упущенное за счет дополнительной сверхурочной работы. Только когда я подрос, я узнал, что это был Марк.
Он выплачивал ипотеку моей матери, обеспечивая нам крышу над головой. И он делал это, ничего не требуя взамен. Поэтому человек, сидящий передо мной, всегда будет вызывать у меня глубочайшее уважение.
— В любое время, — говорит он, а затем переходит к делу. — Я сделал несколько звонков, все проверил, и вот что я готов сделать. Я подарю вам магазин серфинга - это мой подарок за то, что вы так хорошо заботились о нем все эти годы. Но я хотел бы, чтобы вы рассмотрели возможность взять меня в качестве молчаливого партнера, пока вы двое начинаете это дело.
— Юридические тонкости такого рода могут оказаться непосильными, и я боюсь, что из-за твоего возраста люди попытаются воспользоваться вашим преимуществом или обмануть вас. У меня уже есть большинство нужных деталей, и я готов взять на себя основную часть расходов на организацию. За ремонт будете отвечать вы двое. В конце концов, это ваше видение. Но если вдруг вам не хватит денег, дайте мне знать, и мы пересмотрим условия.
Я не вижу ни одного изъяна в этой сделке. С тех пор как он засыпал меня вопросами на днях, я стал больше изучать этот вопрос, и все юридические аспекты выглядят как заноза в заднице. Вы не услышите от меня ни одной жалобы на то, что мне не нужно иметь с этим дело.
— Почему мне кажется, что мы находимся в эпизоде шоу про акул? — говорит Кэм. — В чем подвох?
Марк усмехается и пожимает плечами. — Никакого подвоха. Мне пришлось работать, чтобы достичь того успеха, который я имею сегодня, и хотя я думаю, что это многому меня научило, есть что-то в том, чтобы дать паре молодых людей поддержку, которую они заслуживают.
— И что? Каждый из нас будет владеть одной третью бара? — спрашиваю я.
— Нет, я не хочу в этом участвовать, — отвечает он. — Единственное, что я хотел бы получить взамен, - это десять процентов от прибыли в течение первого года. По истечении этого года я передам бар вам обоим. Я
