лежать на асфальте.
— Вы кто? — вырывается у меня, когда мамин дом пропадет из виду. Я прижатая сижу на неудобном жестком кресле среди двух здоровых мужиков. От них пахнет потом вперемешку с дорогими духами.
В машине орет музыка и бешено работает кондиционер, что меня сдувает от его холода.
— Твоя охрана, — говорит мне один наглый. Он жует жвачку и стучит пальцами по впереди стоящему сидению. Косится на меня похабно, разглядывает. Что мне становится противно.
— Дашкович нас к тебе приставил, чтобы мы за тобой присматривали.
— Вы за мной следили! — вскрикиваю я испуганным и удивленным голосом, смотрю на них.
В ответ только улыбка от этого парня.
— Вы скоро все сами узнаете, — говорит наглым голосом и откидывается в кресло, давая понять, что не собирается больше со мной разговаривать. Меня пробивает возмущение!
Дашкович представил ко мне охрану! Кто дал ему право за мной следить. Машина останавливается около большого офисного здания, и мы въезжаем в подземную парковку.
Все, как обычно, у Дашковича, масса охраны, конспирация и наглость. Чувство полной безнаказанности от собственных поступков. Меня подводят к лифту, и я понимаю, что ведут прямиком к Дашковичу.
Хочется если честно все ему высказать прямо в лицо. Хотя если честно, наверно, я ему должна быть благодарна, в том, что он вытащил меня из рук Влада.
Неизвестно, что пришло в голову моему мужу. Но тащил он меня с полной уверенностью сделать то, что задумал. От этого мурашки бегут по спине, как вспоминаю его бешеные глаза и рвение.
В лифте охранники возвышаются надо мной как две скалы. Неуютно. Я смотрю в пол и жду, когда лифт откроет двери, и я смогу выскочить. Мое сердце просто колотится, и я понимаю, что меня загнали в угол.
Моя мама. Если она, правда, моя. Полностью настроена против меня. Дашкович установил за мной слежку. Я даже не удивлюсь, что он прослушивает мой телефон, которого нет.
Дверь открывают, и я оказываюсь в огромном холле с зеркалами в человеческий рост и большими папоротниками. Иду дальше, точнее меня ведут, один впереди другой сбоку, видимо, чтобы я не сбежала из этого огромного здания.
Я ощущаю себя настоящей пленницей загнанной в угол. Но ничего.
Через несколько секунд я оказываюсь в огромном светлом кабинете, откуда бьет яркий свет. Передо мной стоит гигантский стол, за которым восседает Дашкович. Над его головой огромная картина льва.
Хищник. Он скалится при виде меня, и его охрана пропадает за массивной дверью. Демид встает и направляется ко мне. Я чувствую себя ланью, которую привели на съедение льву.
— Зачем ты приставил ко мне охрану? — спрашиваю его и наблюдаю, как он приближается ко мне.
— Для начала привет, — говорит он, встает предо мной, — охрана нужна, чтобы я оставался спокойным и не переживал, что с тобой может что-то произойти.
— Тебе какая разница?
Его губы искривились в улыбке. Он задрал голову и спокойным тоном произнес:
— Я помню о нашем уговоре, и тебя уважаю как человека. Но я хочу тебя.
Я замираю на месте и смотрю на его пылающие глаза. Он хочет меня. Самое обидное, что от него невозможно убежать. Все здания полны его охранной, что непреклонно следят за мной.
От его слов у меня кружится голова. Если честно я могу себе признаться, что он мне чертовски нравится. У него симпатичное лицо, да что врать прямо с обложки модного журнала. Эта спортивная фигура, взгляд.
Я даже чуть не облизнула губы. Нет, если это заметит Дашкович, мне точно конец. Он меня всю раскусит. Хотя если честно он и так все понимает. И ему не нужны лишние намеки или взгляды.
— Мы с тобой договорились, что не будем мешать личную жизнь и работу, — говорю я и понимаю, что проиграла, он подходит ко мне все ближе.
— Никто ничего не мешает, — говорит спокойно он, просто мы исключаем работу и все. Устина, ты слишком для меня дорога, чтобы я просто так взял и тебя отпустил.
Его слова просто меня добивают. Хотя внутри просто разгорается сильным пламенем. Мешать. Этот мужик снова меняет все правила игры. Что с ним не так?
Меня трясет от его горячего дыхания, он слишком близко находится ко мне. Очень близко. Я ощущаю его дыхание, чувствую жар от тела. Это меня сводит с ума.
— Я не согласна, — говорю я и сама понимаю, что мой голос дрогнул. Как тут можно сопротивляться, когда рядом такой мужчина в брендовом костюме, надушенный дорогим парфюмом, огромный, мощный, широкоплечий.
Он хочет меня, я чувствую по его дыханию, взгляду. И этому адскому желанию, что просто сносит меня.
— Я предлагаю, — говорю еще раз, потому что в первый раз не получилось. В первых раз все пошло насмарку, — надо исключить наши с тобой отношения. И вообще у нас никаких отношений нет.
— Ничего не знаю, Устина, — говорит он и заходит мне за спину. Настолько близко, что я чувствую, как он касается моих ягодиц, — у тебя есть два выхода из этого здания. Первый в качестве моей девушки. Мы спокойно за руку пройдемся, сядем в лимузин и он нас отвезет к частному самолету. Мы отправимся с тобой на место будущего отеля.
— Второй вариант, — говорю я, чуть дыша, и понимаю, что теряю голову.
— Второй вариант, — задумывается он, после резко поворачивает меня, не давая опомниться, что-то сделать или пискнуть, прижимается к моим губам. Его язык вторгается в меня.
Глава 26
Он во мне.
Его наглый язык по-хозяйски проходится по деснам. Не дает мне дышать.
Я пытаюсь от него оттолкнуться, упираясь в его грудь. Делаю шаг назад. Он только прижимает меня сильнее, перекрывая любую мою возможность.
Я таю, и мои руки слабеют, отказываясь отталкивать его и вообще прекращать это удовольствие.
Что со мной?
Его четкие слаженные движения, меня заводят. Он все делает как надо. Рука спускается ниже. Я зажимаю ноги. Пищу.
Демид меня прижимает к себе. Я чувствую огненное тело, что оставляет невероятные ожоги. Прилив крови к голове, как невероятный сильный удар. Я не могу стоять и просто падаю в его крепкие объятия.
Он меня сжимает, прижимает к груди.
— Отпусти, — прошу я, а сама не понимаю, что делаю, пытаюсь вырваться, отталкиваюсь. И отрываюсь от его сладких медовых губ.
Вся взъерошенная с отрывистым дыханием. Смотрю в его горячие, страстные глаза.
Боже, я была с этим человеком в невероятной близости всего пару секунд, а испытала несравнимое удовольствие.
Он смотрит на меня
