сомневаться. Но тогда… мне это решение казалось одним из самых оптимальных.
Я собиралась закончить учебу и переехать в Италию. В один маленький городок на берегу моря. Как раз брала онлайн-уроки итальянского у носителя языка и она показывала мне много фото своего города и рассказывала о нем. Я влюбилась в чудесное место и решила — почему нет? Там меня никто не знает, можно начать все сначала, без надоевших косых взглядов знакомых. Выкуплю небольшую ветеринарную клинику, буду заниматься любимым делом. С жильем решу по ходу.
Но для старта мне нужна была внушительная сумма и я решила пойти по кривой дорожке. Временно. И только в Москве. А потом просто забыть все, как страшный сон.
Как-то в теории мой план выглядел красиво. За два года я вполне могла заработать тысяч сто — сто пятьдесят евро, если Лана поможет с богатыми клиентами. Я молоденькая, с приятной внешностью — на таких ведутся лучше всего.
Только мои расчёты не включали в себя эмоции. Сейчас я даже мысли допустить не могу, что на месте Гордея, моим первым мужчиной мог стать Евгений. Как представлю его перед собой, так сразу холодею. И другие мужчины, их было бы много. Каждый бы убивал мою душу по чуть-чуть. И что бы осталось от меня через два года?
Я думала я сильная, а на самом деле очень слабая и ранимая. Я бы точно сломалась. Или превратилась в камень как мама.
Она за пять месяцев так и не объявилась. Мои звонки стабильно сбрасывала. В переписке отвечала скупо. Узнав, что мы с Гордеем встречаемся и у нас все серьезно, радости не выразила. Ее отношение обидно, но я стараюсь смириться — такой она человек и я ее уже не переделаю.
Вторая ссора была не такой эмоциональной. Скорее наоборот.
На мой телефон был прислан компромат на Гордея. Фотографии, статьи, судебные протоколы.
Угадаете кто прислал? Конечно, Евгений.
Не каждый мужчина умеет вести себя как мужчина. Некоторые ведут себя как истеричные мстительные бабы.
За пять минут чтения я о своем парне узнала много нового. Самым шокирующим открытием было то, что Катя оказалась бывшей женой Вадима. Того самого, у которого мы были в гостях на беременной вечеринке.
Заметив меня притихшую с телефоном, Гордей быстро его изъял и просмотрел весь присланный компромат. Присел рядом и признался, что все так и есть. И никаких смягчающих обстоятельств у него нет. Его голос был наполнен болью.
Молча мы сидели где-то час. Я немного орала на него в мыслях за то, что молчал.
— Мне жаль, что у вас так вышло, — все, что у меня получилось сказать. И больше мы к этой теме не возвращались.
Не думаю, что у меня было право судить Гордея за его прошлое. Особенно, если учесть, какой кредит доверия он выписал мне — заблудившейся в собственных мыслях дурочке, решившей по глупости стать эскортницей.
Он протянул мне руку в переломный момент жизни, заставил свернуть в нужном направлении. И я ему буду за это всегда благодарна.
Вот и все крупные ссоры. О мелких, в которых в основном фигурирует троица ублюдков, как Гордей их называет, лучше не вспоминать. Коты и Буся словно проверяют нашу нервную систему на прочность. В один день раздерут диван до пружин, в другой доберутся до холодильника и распотрошат его. Что ни день, то новый сюрприз. Квартира разваливается на куски. И если так пойдет и дальше, то придется переезжать ко мне.
Гордей нажимает на то, что это моя собака плохо влияет на его в принципе адекватных мудил. До нее так глобально они ничего не творили.
Я же убеждаю его, что Буся просто идет на поводу у его кошаков. У меня дома она вообще никогда не занималась разбоем и не была замечена в порче мебели. Образцовая была собака.
Вот так и пролетело почти полгода, в притирке, ванильном вкусном сексе и постепенном погружении друг в друга.
Я стала более открытой и спокойной. Мне стало проще общаться с людьми.
И вуаля. Все вокруг изменилось. Люди начали чаще мне улыбаться, охотнее шли на контакт, у меня начали появляться друзья. Оказалось, далеко не всем есть дело до того, чем моя мама занимается.
Моя основная проблема всегда была внутри меня. Мне казалось, что я ущербная, неполноценная. Рядом с другими я не чувствовала себя на равных и вечно нервничала. На нервах задиралась, уходила в себя и замыкалась. Я была трудной.
Ставлю перед Гордеем тарелку с блинчиками и бесцеремонно забираюсь к нему на колени. Сбрасываю майку, оголяя грудь.
— Говори сразу, — Гордей хмурится, но глаз от моих соблазнительных сосков не отводит.
— Там ерунда на самом деле, — зарываюсь пальчиками в его волосы и притягиваю поближе. Попой активно трусь о его стояк.
— Макс, я так только больше нервничаю.
— Две пары кроссовок и итальянские туфли.
— Сволочи, — уткнувшись лицом мне в грудь, Гордей протяжно стонет, — давай сделаем из этой троицы коврик для входной двери. Знаешь как классно будет? Серо — белый. Он идеально зайдет под интерьер.
— Нельзя быть таким кровожадным. Это же животные, — мурчу ему в шею, — они не такие разумные, как мы. У наших сейчас затяжной кризис, понимаешь? Мы с тобой сосредоточились друг на друге и стали уделять им меньше внимания. Отсюда и ревность.
— Кошаче-собачий психолог, — он усмехается, — тебе еще не надоело расплачиваться натурой за все их косяки?
— Они исправятся, — говорю и сама не верю. Черт, эту адову троицу ничто не исправит, — привыкнут, станут спокойнее. Со временем.
— Я знаю! — Гордей выныривает из моей ложбинки. Глаза полыхают решительностью, — мы заведем ребенка. Маленького, орущего, который будет тягать их за усы и хвост. Всю шерсть, нахрен, своими маленькими ручонками вырвет и будет при этом заливисто и невинно смеяться. Идеально.
— Что? — мой голос взлетает до самой высокой ноты.
— Животные вредных детей боятся как огня. А у нас спокойный и не получится. Ты только подумай. Вот это будет месть!
— Ага, а с ребенком кто справляться будет?
— Ты?
— Лучше я ближайшие пару лет натурой продолжу расплачиваться, — отметаю провокационное предложение. Знаю я, откуда у него ноги растут.
Настя недавно родила очень миленькую девочку. У Гордея при виде малышки дыхание перехватило. Он на мой плоский живот с таким благоговением и жадностью посмотрел, что мне стало страшно.
Хочет ребенка и даже не скрывает. Ну да, ему тридцать три. А вот я пока не готова.
Может быть через год или два. А может и три.
