сходить на кухню разогреть ваше жаркое?
Голод — последнее, что я в данный момент ощущала и уже собиралась вежливо отказаться, но Винтер оказался разумнее.
— Было бы замечательно, — ответил он.
Он взял меня под руку и отвёл к маленькому столику, подальше от остальных завсегдатаев.
Я плюхнулась на стул и уронила голову на руки.
— Он был у нас, Раф. Он был прямо здесь. Я могла его остановить. Если бы я использовала магию…
— Хорошо, что ты этого не сделала, — прорычал он. — Могло произойти всё, что угодно. Кроме того, у меня тоже имелась прекрасная возможность. Я был уверен, что заклинание попало прямо в него, но… — он запустил пальцы в волосы. — Не понимаю.
— Может, ты устал, — мягко предположила я. — Сегодня выдался тяжёлый денёк. Мы ехали сюда из самого Оксфорда, потом топали через болота под проливным дождём. И ты использовал магию, чтобы держать нас в тепле.
— Нет, — непреклонно затряс головой он. — Я себя знаю и понимаю, когда достигаю той точки истощения, когда моя магия перестаёт действовать. Я даже близко не был к этой точке, — он побарабанил пальцами по деревянному столу и выругался достаточно громко, чтобы возмутить пожилую пару, спокойно наслаждавшуюся хересом. Винтер невнятно пробормотал извинения и взглянул на меня.
— Может, он тоже ведьма и выставил какое-то защитное заклинание? Оно должно быть чертовски сильным, чтобы противостоять магии, которую я в него запустил, но такое всё же возможно.
Я сморщила носик.
— Нет, я тебе уже говорила. Он ненавидит ведьм. Это единственный раз, когда я увидела на его лице хоть какую-то эмоцию. Кроме того, причина, по которой он меня не убил, заключалась в том, что он принял меня за обычного человека. Потому что я не использовала против него магию, когда могла это сделать.
— Значит, его мотив заключается в том, что он ведьмо-ненавистник. Вот почему он убил тот ковен, — вздохнул Винтер. — Вопрос в том, почему он охотился на них? Ведьмы Ордена более влиятельны. Само собой, тот, кто презирает магию, более склонен напасть на нас, чем на группу вне Ордена.
Я решила не комментировать его «нас». Не время было.
— Ковены, не состоящие в Ордене, по своей природе очень слабы. Может, он почву прощупывал и в будущем собирается переключиться на другие цели, — я поморщилась. Это лишь теория; не факт, что она окажется правдой.
Винтер встретился со мной взглядом, и мы разделили этот момент тихого ужаса.
— Поверить не могу, что он ускользнул, — голос его был тихим. — Поверить не могу, что нашим сильнейшим оружием против него было то, что мы знали о нём, знали, где в будущем окажется, и всё равно мы его просрали. Он сюда больше не вернётся, — вздохнул он. — Иви, он был у меня в руках. Я в этом уверен.
Я накрыла его руку своей и сказала:
— Я верю тебе, — затем, помедлив, я добавила: — Думаю, здесь происходит нечто большее. Мы докопаемся до истины. Мы не допустим, чтобы этот ублюдок долго оставался на свободе.
Винтер переплёл наши пальцы и слегка сжал, словно говоря «спасибо».
— Если ещё кто-то умрёт, это будет моя вина. Если он снова убьёт, мои руки так же, как и его, будут в крови.
— Это не так, и ты это знаешь. Кроме того, я тоже там присутствовала. У меня было больше времени, и я не остановила его. Я сделала не больше тебя. Мы оба облажались.
В открытом дверном проёме показалась официантка. Я жестом показала Винтеру помолчать, и мы оба подождали, пока она поставит перед нами две миски жаркого. Восхитительный аромат напомнил мне, что ещё недавно я была сильно голодна. Мой желудок заурчал. Ну вот, приехали. Я схватила ложку, готовая налетать на еду.
Пока официантка улыбалась, краснея от одобрительного бормотания Винтера и от морщинок в уголках его восхитительных голубых глаз, я заметила пожилого мужчину, опирающегося на трость. Он выглядел растерянным. Уходя, официантка прошла прямо сквозь него. Старик это едва заметил, а я притворилась, что не заметила вовсе. Я собиралась худо-бедно насладиться вернувшимся аппетитом. О призраках, ведьмах и серийных убийцах я буду переживать позже.
К сожалению, кажется, у старика на этот счёт было другое мнение.
— Ты! — он наконец заметил меня и потопал к нам, что было непросто, учитывая, что он парил в нескольких сантиметрах над полом. — Ты что сделала?
Я посмотрела на Винтера и улыбнулась, затем отхлебнула жаркое. Картофель был нежнейшим, а лёгкий аромат розмарина в сочетании с тающим во рту мясом мог довести до оргазма. Я собиралась этим насладиться. Я не буду обращать внимание на чёртова призрака.
— Я с тобой говорю! Ты сделала что-то! Я был здесь, а потом я здесь не был. Это не мой выбор. Что-то заставило меня уйти, — взгляд его с подозрением порхал из стороны в сторону. — Правда, я не знаю, куда я ушёл.
Я отправила в рот ещё одну порцию блюда.
— Ммм, очень вкусно.
Призрак переключил внимание на меня. Выражение его из растерянного превратилось в сердитое.
— Ты нарочно дразнишь меня, — прошипел он. — Знаешь, что я не могу есть. Знаешь, что я не могу почувствовать вкус. Это жаркое по рецепту моей бабушки. Он передавался из поколения в поколение, а ты используешь его, чтобы заставить меня почувствовать себя неполноценным. Что ж, вот будешь мертва пятьдесят лет, милочка, тогда посмотрим. Погоди, пока не будешь заперта на этой грани, и тебе придётся смотреть, как идиоты обращаются с семейной гостиницей как с жалким, пошлым заведением. Плохо уже то, что они позволили народу выходить на сцену и петь. А теперь они пускают внутрь личностей вроде тебя!
— Я тоже ненавижу караоке, — неразборчиво пробормотала я с полным ртом.
Винтер взглянул на меня:
— Призрак?
— Ага. Он взбешённый. Они все взбешённые.
— Взбешённый? — взвизгнул мужчина. — Взбешённый? Я покажу тебе взбешённого, — он запрыгнул на стол между Винтером и мной.
— Уходи, — сказала я ему. — Я поговорю с тобой, когда закончу ужинать, — я сверилась с часами на стене. — Двадцать минут. Уверена, ты выучил кое-что об искусстве терпения,
