на полигоне.
— Как вы это делаете?
— Ударь по нему, — предложила наставница, игнорируя вопрос.
— Что?
— Ударь по нему. Кулаком, расширением кольца. Чем хочешь. Ты должен увидеть все возможности этой замечательной брони.
Голос Лии Андреевны был переполнен энтузиазмом.
Я вкачал ману в световой кулак и ударил женщину в грудь. Прямым в солнечное сплетение. Волшебница даже не пошатнулась, хотя на вид не производила впечатление элитного бойца. От точки удара по ближайшим пластинам разбежались компенсационные круги.
— Прелесть доспеха в том, — сообщила Лия Андреевна, — что он гасит энергию атаки, поглощая её. И восполняет моё средоточие.
— Я передал вам немного маны?
— Конечно.
— И это работает... с любыми противниками? Вне зависимости от класса?
— Только с энергетическими, дружок. Земляной маг бьёт по кинетике, вода и лёд попросту испаряются. Сложнее с пепельными и биомагами. Ну, и с призывателями. Опять же, чем больше вкачиваешь маны, тем ниже кинетический урон и крепче фантомные пластины. Это пассивка, не забывай.
— Потребуется боевой транс?
— Не обязательно, — Лия Андреевна начала складывать доспех. Пластины сползали с её тела, растворялись в воздухе. Сияние померкло. — Зависит от средоточия, ранга, длительности и мощи противников. Именно ты регулируешь плотность доспеха. Никто другой.
Последние фантомы растаяли.
— Доспех считается аурой, — продолжила Лия Андреевна. — Технически призыв этой штуки ничем не отличается от исцеления. Начни с желания создать броню. Облеки свою мысль в зримую картинку. Впиши образ в гримуар и с его помощью активируй.
Я кивнул и начал тренироваться.
С доспехом у меня получалось гораздо хуже, чем с атакующими навыками. Конструкция мнилась запредельно навороченной, недоступной для понимания простого смертного. Провозившись с этим дерьмом до конца занятия, я так и не продвинулся в своих экспериментах. Зато растратил приличный объём маны, вкачивая энергию в не до конца сформированные фантомы.
Вскоре прозвенел звонок.
— Отдохни, — сказала Лия Андреевна. — Продолжим на следующем занятии. Помедитируй, наполни средоточие. У тебя есть пятнадцать минут.
Женщина покинула комнату.
Я остался наедине с собой в расстроенных чувствах. Блин, ну как так? Сияющий доспех... он такой крутой. А я не могу освоить то, что мои предки культивировали полторы сотни лет.
Собраться.
Не раскисать.
Опустившись на каменный пол, я отложил гримуар в сторону, отбросил все дурные мысли и погрузился в медитацию. Это простое занятие принесло с собой умиротворение и принятие временной неудачи. Я научусь. Уверен, мой отец тоже не с первой попытки всё постиг.
Щёлкнул замок двери.
— Готов? — спросила Лия Андреевна.
Я открыл глаза.
Женщина держала в руке меч.
Глава 10
Вот честно: сразу вспомнился постаревший Люк Скайуокер.
Световой клинок напоминал оружие джедаев. С той лишь разницей, что в ладони у преподавательницы не было рукояти с кнопочкой. Ладно, была рукоять, но какая-то странная. Тоже светящаяся и нематериальная. С условным обозначением гарды. Длина клинка, по моим прикидкам, колебалась в районе метра.
Я восхищённо уставился на оружие.
Никогда не умел фехтовать. Вот не было необходимости — и всё тут. Плазменным резаком орудовал, но там ножевая техника. А с мечами не работал.
— Вы умеете им пользоваться?
Лия Андреевна небрежно описала восьмёрку.
Красота.
Присмотревшись, я понял, что клинок плоский, а не трубчатый, как у джедаев. Больше напоминает классический меч, только без рёбер жесткости, режущих кромок и выраженного острия. Меч сиял, на него с непривычки было смотреть больно. Я почувствовал, как начали слезиться глаза, и против своей воли прищурился.
— А ладонь не жжёт? — спросил я, выпрямляясь.
Гримуар всё ещё лежал на полу.
Вместо ответа волшебница протянула мне меч.
Рукоятью вперёд.
Я с благоговением взял оружие, природу которого понимал не до конца. Разве может существовать магия в отрыве от своего прародителя? Впрочем, пистолет, который ещё в августе достался мне от Тимофея Волкова, был реальным. Я выпускал из него пули, расстреливая атакующую тварь.
Не исчез и меч.
Оружие было настолько невесомым, что я поразился самому факту его существования. Мои пальцы сжимали свет в чистом виде. Смертоносный свет, принявший устойчивую форму.
Внезапно оружие рассеялось.
— Я перестала подпитывать его маной, — с улыбкой произнесла наставница. — Теперь твоя очередь.
Отступив назад, я уселся на каменные плиты и придвинул к себе гримуар. Камень был прохладным, гладким, идеально чистым. Поле, окутавшее комнату, гасило любые атакующие техники, но физически не ощущалось.
— Создай образ клинка, — предложила Лия Андреевна. — У каждого он свой.
Я начал действовать по привычке — вообразив меч в правой ладони. И сходу потерпел неудачу. Конструкция клинка оказалась непомерно сложной. Это не слепая стихия в виде луча или кольца. Это инструмент, живущий по собственным законам.
— Меч у всех выглядит одинаково, — послышался голос грандмастера. — Позволь гримуару тебе помочь.
Положив левую ладонь на обложку, я дождался проявления валькнута и своей фамилии. Вслушался в шорох страниц и настойчивое бормотание. Внезапно из глубин памяти всплыл образ. Татуировка, увиденная много лет назад на плече девушки, с которой я переспал в Стокгольме. Меч с прямой крестовиной, круглым навершием и обоюдоострым клинком. Меч обрамляли ангельские крылья, в которых угадывались очертания других клинков. Никаких подробностей, примитивизм зашкаливал.
Во мне пробудилось жгучее желание рисовать.
Схватив ручку, я начал набрасывать на пустой странице гримуара увиденный некогда символ. Штрихи ложились ровно, мне позавидовал бы и профессиональный художник. Не прошло и минуты, как работа была выполнена. Оставалось лишь активировать технику...
Я отложил ручку в сторону.
Прикоснулся к знаку меча в гримуаре. Символ вспыхнул перед глазами, словно находился не в змеиной книге, а непосредственно в моей голове.
— Отведи руку, — посоветовала Лия Андреевна.
Я подчинился.
И начал переливать в технику внутренние ресурсы, всеми фибрами своей души желая стать обладателем клинка. Не знаю, что именно сработало в этот раз. Мои устремления либо грамотно выбранный знак... В ладони начала вырисовываться рукоять меча. Я сжал пальцы на эфесе, ощутив кожей твёрдую поверхность. Удивительно — это же свет.
— Больше маны, — отрывисто приказала наставница.
Прибавляю ещё.
Из эфеса вырастает крестовина, затем начинает очерчиваться клинок. В трансе я видел хвостовик, дол, грани лезвия. А вот и остриё подвезли.
Чем больше я вкачивал маны, тем отчётливее вырисовывались элементы клинка. А затем сияние увеличилось, скрадывая отдельные части. Элементы конструкции превратились в эфемерные допущения. Без намёка на материальность.
Перекрываю поток.
Меч начинает исчезать.
— Нет, —
