оборотень, схватившись за прутья, но те не позволили ему вырваться. По клетке прошел синеватый разряд магии, запахло обожженной кожей.
— Мы еще увидимся, помни, кто твой друг, а кто враг, — тень растворилась, а вместе с ней и эхо голоса мага.
Оборотень откинулся на холодные прутья и тяжело вздохнул, издав протяжный, полный боли вой.
Следующей ночью к нему, как обычно, пришел Уик, провел ладонью над замком, и тот со щелчком открылся. Оборотень неторопливо вышел, разминая руки и ноги, хрустя суставами. Немытая грива волос упала на лицо, и он стянул ее кожаным шнурком.
— Сегодня будет бой с оборотнем, — по лицу Уика пробежала тень, и заключенный это заметил. Обычно маг был само спокойствие, а тут… что-то действительно намечалось.
— Убей противника — вот все, что от тебя требуется, выигрыш целиком твой, — продолжил Уик.
Хайзенц всегда отбирал у оборотня большую часть, а перед новым боем запирал того в клетке, чтобы на него, как говорил маг, не посмел никто напасть и заранее вывести из игры. Только оборотню было ясно — жадный ублюдок делает это, чтобы потешить самолюбие. Заточил оборотня в клетку, каков смельчак! Даже чародей при нем — блажь человека, не имеющего к магии никакого отношения, но желающего быть не хуже короля. Ведь похвастать личным магом и оборотнем на коротком поводке может далеко не каждый. Единственный, кому Хайзенц не скупился платить, — Уик. К остальным, даже самым умелым бойцам, он относился как к кускам мяса. В нужное время те позволяли расквасить себе физиономии и своими проигрышами приносили ему ощутимый доход. Если что, маг более-менее их подлечит, но лучше оборотень сам залижет раны, чем о чем-то попросит Уика (да и лечил тот из рук вон плохо).
Когда-то и у оборотня было имя, но он запечатал его в своей памяти вместе с преступлением, которое даже Фортуна не смогла бы простить.
Каменные своды арены упирались в края портала, сквозь который виднелась белесая луна, чей светлый диск служил потолком.
Площадку для боя окружали крепкие перила и галереи со скамьями для зрителей. Единственными украшениями были разномастные флаги, кем-то принесенные с рыцарских турниров.
Хайзенц всегда мечтал стать рыцарем, но его несколько ленивое существование не позволило этого добиться, как и неблагородное происхождение. Жилка торгаша сделала свое дело, и мужчина преуспел, а затем негласно провозгласил себя главой Дума. Градоначальник приходился ему дальним родственником и, получая внушительные взятки, не мешал Хайзенцу в его темных делах и даже был рад, что городской сброд стекается в его боевые ямы, а не обретается на тихих улочках, донимая горожан и стражу. От такой жизни охрана Дума разъелась и обленилась, никто и пальцем бы не пошевелил без приказа (далеко не всякого).
Сегодняшней ночью последним противником оборотня стал новичок, против которого поставили почти все. Сам Хайзенц подумывал нажиться на легком поражении, но чутье торговца подсказывало ему быть осторожным. Легкая победа часто приводит к легкому поражению. Ведь после оборотней выступят два мага, Уик уверил его в этом. И Хайзенцу оставалось ждать, когда его волк победит своего хилого соплеменника.
«Откуда пришлый маг его только взял?» — с насмешкой думал хозяин ямы, глядя на стоящего у перил человека в черном. Его лицо было скрыто темным платком, а находившийся рядом Уик едва сдерживал улыбку, глядя на оборотней. Их боец избивал противника, нанося удары когтями и оставляя на хилом волчонке кровавые отметины. Не будь тот оборотнем, давно бы упал замертво. Всю арену заливали алые брызги, попавшие даже на зрителей в первых рядах, отчего они взревели еще сильнее.
Оборотень схватил волчонка за горло и поднял над землей. Ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что сейчас в воцарившейся тишине они услышат заветный хруст сломанного позвоночника, и к когтистым лапам упадет труп.
Оборотень застыл, и люди в недоумении загалдели:
— Чего ты ждешь?
— Убей его!
— Да! Прикончи шавку! Мы на тебя поставили!
Оборотень уронил соперника на землю и присел напротив, тем самым объявив ничью. Яма взорвалась недовольными криками, кто-то даже полез на арену, чтобы прикончить слабую псину, но от руки Мага отделился мерцающий кнут, щелкнув о перила и оттеснив недовольных. С шипением и воплями они отпрыгнули к лавкам, навалившись на других людей, и в этой толчее никто не заметил, куда с арены исчезли оборотни. Их место занял Маг. Его рука потянулась в сторону Уика, и он пошевелил пальцами: «Иди ко мне…».
— Разберись с этим недоноском, — процедил Хайзенц, осознав свое поражение, но даже не подумал возвращать деньги проигравшим. Пусть только попробуют к нему сунуться, и его бойцы сломают им не только руки, но и ноги, да так, что ни один лекарь не срастит. Останутся калеками и пойдут на корм русалкам.
Уик перемахнул через перила и подошел к Магу.
— Взял и испортил такой бой, — он отчитал товарища и наигранно тяжело вздохнул. — Что же ты наплел волчаре?
— Оставлю это при себе, — Маг усмехнулся под платком. Уик выставил вперед руку. В воздухе пронеслось нечто невидимое и едва задело щеку Мага, оставив на скуле порез.
Мужчина качнул головой.
— В горах ты был шустрее. Старость сказывается? — с издевкой спросил Уик, начиная магический танец. Воздух завибрировал от ментальной энергии, а оставшиеся зрители подались вперед. Между ними ходили зазывалы и предлагали делать новые ставки. Хайзенц и на этом бое собирался нажиться.
Маги концентрировали энергию силой мысли, и та выплескивалась из их рук фиолетово-золотистыми сполохами. Некоторые из зрителей даже видели, как она обретает форму лезвий, но никакого оружия в руках борющихся не было. Схватка шла на том уровне, который недосягаем для обычного человека.
Лишь им двоим было ведомо, сколько сил это отнимает. По виску Мага скатилась капелька пота, Уик раскраснелся и скрипел зубами. Маг заметил, что тот начал прикладывать больше усилий. Никогда не стоит недооценивать противника, и Уик это помнил.
— Можешь сдаться, и я отдам тебе выигрыш, заберешь своего мальчишку-перевертыша, оборотня, и проваливайте, — предложил он.
— Какая щедрость. Но, пожалуй, я закончу начатое в Эйторитовых горах…
В глазах Уика на миг появился страх. Тогда, в детстве, на занятиях по боевой магии, он лишился пальца, а левую руку изувечило пламя. Маг выплеснул на него всю нерастраченную энергию и гнев. Учителя отлично его подготовили. Но сейчас в золотистых глазах соперника не было гнева, только холодное спокойствие. Его энергия не дрожала. Он наносил один удар за другим, выверенно и осторожно.
— Хайзенц все равно не оставит тебя в живых, ты будешь измотан, чтобы отразить атаку, согласись
