пламя, В полнеба смог
Россия с нами, И с нами Бог!
Солистка снова взяла слово:
Здесь памяти не предали отцов
Здесь не отдали дедовской земли
Какой ценою — не отыщешь слов
Здесь за Отчизну жизнь не берегли
И снова сила русская в руках
И жизнь, и смерть за Родину красна
Стоит и держит небосвод в веках
Моя непокорённая страна.
А вот тут воодушевлённые десантники и спецназовцы встали в полный рост, почти как на параде.
В полнеба пламя, В полнеба смог
Донбасс за нами, И с нами Бог!
В полнеба пламя, В полнеба смог
Россия с нами, И с нами Бог!
Дончанка пела истово, словно смотрела в глаза врагу и заявляла о своей непоколебимости.
Пусть суждено погибнуть на кресте
Но на колени не поставить нас!
В кровавом полюшке один за всех
Стоит и держит небосвод Донбасс
На этот раз припев гулял среди собравшихся многоголосым эхом:
В полнеба пламя, В полнеба смог
Донбасс за нами, И с нами Бог!
В полнеба пламя, В полнеба смог
Россия с нами, И с нами Бог![14]
Но вот песня закончилась, а солдаты и офицеры продолжали стоять, словно статуи. Каждый из них молчал, проигрывая раз за разом смысл слов.
— Мы — русские! С нами Бог! — подвела черту к своему выступлению певица.
— Любо! Молодец, сестрёнка! Вот это песня! — со всех сторон посыпались реплики.
— Кем служить собралась? — спросил один из парней.
— Знаю сестринское дело — работала в больнице до Чумы. Нас, медиков, в ДНРовском анклаве всего трое — Александр Витальевич, фельдшер — тётя Зина Соловцева, она сейчас одна осталась в анклаве, и я — Марина Слепцова. Не хочу сидеть дома! У меня десять с лишним лет назад старшая сестра погибла в бою с «украми». Но мне всё равно, какой захватчик пришёл на нашу землю! Александр Витальевич отпустил меня. И я пойду с вами! Пойду! Потому что мой опыт может помочь кому-то из вас остаться в живых. Не волнуйтесь, я сильная! Вытяну любого с поля боя и перевяжу!
— К нам в третью роту, второй взвод, пойдёшь? — спросил тот же парень.
— Разрешит ваше начальство, пойду.
— Марин! Ты короче, не теряйся — с утра подойди, и решим этот вопрос, — подмигнул он ей.
— Хорошо… спасибо вам… — зарделась она.
* * *
— Ну, Миш, походу одного бойца из твоей третьей роты одна дончанка уже зацепила, — подмигнул генералу Огарков.
— Я ещё с ним завтра побеседую на эту тему, — нахмурился тот, прихлёбывая горячий чай из жестяной кружки. — Хрен с ним, если по серьёзному — отпущу, чего уж там… но если только поматросить… — он поставил кружку на бампер походной кухни и, приставив сжатые кулаки друг к другу, энергично покрутил их как бы «притирая» — …и скажу, что так и было.
— Товарищ генерал! У нас все девчонки боевые и сами могут за себя постоять, — усмехнулась стоявшая неподалёку женщина в танкистском шлеме. — А за Маринку вообще яйца выдернем.
— Кто такая? — нахмурился Медведев, рассматривая незнакомку.
— Старший лейтенант Скобцова, тарщ генерал, — козырнула она. — Командир танкового экипажа из ДНР.
— И как у тебя с опытом?
— Мы ещё в 2016-м успели повоевать — на счету моего экипажа три танка, четыре БТРа и одна «бээмпэха». До Чумы держались вместе — не только дружили, но и на одной улице жили, так и после прихода пандемии старались работать вместе. Наши братишки из мужского экипажа — сборная солянка, а мы — сработавшийся экипаж. Хотите — проверьте.
— Разберёмся, — буркнул он.
— Так точно, тарщ генерал, только Ленка Хвостикова — мой мехвод, уже один танк под себя осмотрела. И пока мы тут лясы точим, поела и снова ушла к нему — до утра надо привести в порядок… подкрутить, там, подтянуть…
— А завтра, когда смотр будет, носом клевать? — усмехнулся Михал Михалыч.
— Не волнуйтесь, тарщ генерал, мы и в танках спали, когда воевали с «украми», — она выплеснула на землю остатки чая с заваркой. — Мы — привычные. А сейчас просто вспомним былое. Хоть и больше десяти лет прошло, а опыт, как говорится, не пропьёшь. Пусть нас мало осталось, но как пела Маринка — «Россия с нами и с нами Бог!» Россия нас не предала и теперь мы костьми ляжем, но поможем вам.
— Сенцо-о-ов! — заорал генерал во всю ивановскую. Через несколько секунд к нему подбежал капитан.
— Я, тарщ генерал! — козырнул тот.
— Попроси двух механиков помочь танковому экипажу старлея Скобцовой, — кивнул он на женщину. — У неё мехвод дюже моторная — в ночь ушла танк доводить до ума. Ну, не бабское это дело — в одиночку с такими железяками копаться.
— Сейчас организую шефскую помощь, — кивнул тот и ретировался.
— Спасибо, тарщ генерал, — кивнула Скобцова.
— Завтра подойдёшь к моему интенданту и скажешь, что я велел выдать вам нашу форму.
— Но… — начала было она.
— Без «но», старлей, — оборвал он её. — Хочешь служить в составе 7-й горной Гвардейской дивизии, будешь выполнять все приказы. Уразумела?
— Так точно, товарищ генерал-майор! — вытянулась она в струнку.
— Вот это другое дело, — улыбнулся Медведев.
Старший лейтенант отошла с подругами к основной массе военнослужащих, а к другу приблизился Огарков.
— Что, Миша, запал? — ухмыльнулся он.
— А? Ты о чём? — не понял тот.
— Говорю, оттаял после смерти семьи? И правильно! Жизнь, Миша, продолжается!
— Тьху ты, нашёл о чём сейчас говорить… — проворчал Медведев. — Тут хрен знает, что будет, а ты о «шурах-мурах».
— А что будет? — картинно удивился Огарков. — Раздолбаем в труху арабов и обратно домой поедем. Или ты сомневаешься в силе и мощи нашей армии?
— Ну, не армии, но не сомневаюсь.
— А чего тогда кислый такой?
— Да так…
— Миша! Мы с тобой
