— Входите!
На пороге стояла одна из секретарш, которую я видел вчера вконторе Хартли. Блондинка. На ней было одето светло-зеленое платье, онавыглядела еще более красивой. Я вытащил пистолет и, держа его в руке, сталвнимательно осматривать все закоулки прихожей.
— Что это вы вдруг? — удивилась блондинка. Неговоря ни слова, я продолжал тщательно проверять платяные шкафы, ванную,туалет, дабы убедиться, что меня не подстерегает никакая неожиданность. Затемвернулся к двери и закрыл ее на засов.
— Удовлетворены? — иронически поинтересоваласьблондинка.
Я пожал плечами.
— Дорогуша, если бы вы знали, сколько парней позволилипроломить себе череп, утратив осторожность из-за такой красотки, как вы!
— Охотно верю! — ответила девушка. — Ясовершенно на вас не сержусь за такого рода подозрительность. Я спряталпистолет в кобуру.
— Вы здесь живете?
— Нет. Квартира принадлежит… одному другу. Он здесьбывает нечасто, а посему могу располагать этой квартирой.
Девушка уселась в кресло и одернула платье, пряча колени.Ноги у нее были длинные, как у танцовщицы. Я, в свою очередь, тоже присел ипротянул девушке сигареты, затем дал прикурить.
И перешел в атаку.
— Прекрасно! А теперь, может, вы скажете, как васзовут?
— Разумеется. Сильвия Лефай. Это, конечно, не моенастоящее имя, псевдоним, но я им пользуюсь уже очень давно… о Монктон-Сити поддругим именем меня никто не знает.
— Догадываюсь. А теперь, Сильвия, поделитесь со мнойсвоими трудностями.
Сильвия смотрела на меня в упор, словно спрашивая себя, чтоя за человек. Она не первая из тех, кто изучал меня подобным образом, как быпытаясь определить, до какой степени можно мне доверять. Сильвия не былаисключением из правила.
— Вы меня помните? — спросила она.
— Шутите? Разве вам попадался мужчина, способный черезсутки забыть о встрече с вами?
Девушка усмехнулась, облачко дыма вылетело из ярко-красныхгуб.
— Я навела о вас справки. Мне сказали, что выпорядочный человек.
— Кто же вам это сказал?
— Не имеет значения. Думаю, вам можно довериться. Новот в чем загвоздка: не знаю, что можно вам сказать, а о чем надо умолчать.
— Вы что, боитесь иметь неприятности с полицией?
— Точно. Да еще какие неприятности! Вид у нее сталпо-настоящему озабоченный.
— Что поделаешь! Никуда теперь не денешься. Вы женамеревались кое-что мне сообщить. Например, в отношении Грега Хадсона.
Девушка помрачнела.
— А вы его хорошо знаете, этого Грега?
— Я? Да не сказал бы. И думаю, ничего от этого непотерял!
Сильвия усмехнулась. Но усмешка получилась преисполненнойгоречи и цинизма, больно было на нее смотреть.
— Вы много потеряли. Это был самый великолепный негодяйна всем Тихоокеанском побережье Америки.
— Вы имеете в виду свой личный опыт?
— Ну разумеется! — ответила Сильвия, словно мойвопрос ее не удивил. Именно поэтому мы с вами и встретились.
— Видите ли, напрашивается такое неприятноепредположение, — признался я. — Если вдруг вы намерены сообщить, чтоименно вами убит этот Грег, то буду вынужден обратиться в полицию.
Девушка отрицательно помотала годовой.
— Да ничего подобного! Видите ли, дело в том, что янесколько месяцев с ним жила, с этим Грегом. А теперь безумно страшно. Ибослишком много знаю о нем и всех его гнусных проделках.
Я начинал понимать, чего она добивалась.
— И вы думаете, вам известно, кто его убил?
— Таких кандидатур можно найти много. Кроме меня,разумеется.
— В таком случае вы должны бы были обратиться не комне, а в полицейское управление Монктон-Сити.
— Нет, не могу. Это причинило бы крайне серьезныенеприятности массе людей. Людей, которые питают ко мне доверие. Больше ничегосказать не могу, постарайтесь мне поверить на слово.
— А почему я должен вам верить наслово? Вся эта историядля меня не представляет никакого интереса.
— А пятьсот долларов могут представить для васинтерес? — спросила Сильвия, запуская руку в сумочку крокодиловой кожи идоставая оттуда пачку ассигнаций.
— Клянусь честью, — медленно ответил я, —если речь идет о том, чтобы утаить какие-либо сведения по делу об убийстве, наменя не рассчитывайте!
Сильвия сунула мне деньги в руку.
— Нанимаю вас!
— В качестве кого?
— Скажем, в качестве… доверенного лица в этом городе.Давайте, Престон, поговорим откровенно. Таких девиц, как я, вы, наверное,встречали сотни. Я люблю Жить шикарно. Люблю все, что сверкает, роскошныеапартаменты, пачки долларов. А чтобы иметь все это, девицы должны обладатьдвумя достоинствами: красотой и умением держать язык за зубами. Красотой менябог не обидел. И у меня репутация могилы — никогда ни о чем не болтаю! Я отнюдьне невинная мышка, и мне доводилось видеть такое, что, может быть, даже васудивило бы, но все в городе знают: Сильвии можно доверять. По крайней мере всетак думали до настоящего момента.
Она внезапно замолчала и прикусила губу.
— До настоящего момента? А что, собственно, изменилось?
— Грега убили, вот что. Я не в состоянии вам сказать совсей определенностью, кто именно его убил, да мне на это и наплевать. Нополиции не понадобится много времени, чтобы установить, что я с ним жила.Полицейские могут вообразить, что именно я — подозреваемый номер один. И ненадо строить себе иллюзий, полиции это выгодно!
Нельзя было не согласиться с подобными доводами.
— Есть тут, однако, один момент, который мне не совсемясен, — заявил я. Конечно, полиция станет вас подозревать, начнет задаватьвопросы. Но раз не вы его убили, чего вам бояться?
— Я боюсь не полиции. В городе немало людей, которыебоятся, что я о них разболтаю.
— Но до сих пор их это не беспокоило.
— Это правда. Но правда и то, что до сих пор меня никтоне подозревал в убийстве. Не забывайте, что на свете есть лишь два человека,которые уверены в моей невиновности… убийца да я сама. А все остальные могут вэтом сомневаться.
— Ну и что?
