об ammond против almond. Те, кто выращивает орехи, называют их ammonds, хотя весь остальной мир называет их almond [ɑːmənd].
Теперь уже все тройняшки лазали повсюду.
– Потребители покупают орехи, а не название, – сказала я.
– Механический шейкер захватывает ствол дерева и стряхивает ammonds, – сообщил отец, – поэтому у нас шутят, что на дереве растут almonds, но при сборе урожая из них вытряхивают букву l.
В Сент-Луисе, штат Миссури, примерно в 1400 милях[93] к юго-востоку от Бойсе, у меня был откровенный разговор с репортером по имени Эшли о конфликтах произношения в браке. Я сбиваю Брандта с толку, когда одинаково произношу имена Don [dɒn] и Dawn [dɔːn].
Такое происходит с нами, жителями Западного побережья, когда они сталкиваются с обитателями Восточного.
– Мы с мужем постоянно спорим из-за этих двух слов, – сказала Эшли, держа в руках блокнот, в котором написала cot и caught. – Они ведь звучат одинаково, верно? – спросила она.
– Для некоторых из нас, да, – сказала я. – Это называется слиянием. То есть в некоторых частях США эти слова звучат одинаково, а в других – нет. Я их не различаю…
– Вы произносите эти слова по-разному? – спросила Эшли Бранда.
– Абсолютно! – воскликнул Брандт. Мы все рассмеялись. Уж он-то точно их различал.
– И вы говорите так же? – обратилась Эшли ко мне.
– Да! Мы вместе почти 26 лет, – рассказала я, – и в начале отношений мы спорили о taught и tot. Брандт говорил, что они звучат по-разному, а я уверяла, что это не так и они одинаковые. Он доказывал: «Нет, они разные!» И я просто не могла поверить. Думала, что он не в своем уме.
Эшли рассмеялась, прекрасно понимая мои проблемы с гласными. Ведь она тоже была с Западного побережья.
– Я нашла их в словаре, – продолжила я, – и оказалось, что у этих двух слов разное произношение. Это стало поворотным моментом, когда я поняла, что думаю, будто знаю больше, чем на самом деле, и нужно все проверять. Когда я преподаю грамматику, то много говорю о сдержанности, ведь впереди могут ждать сюрпризы. Мы думаем, что во всем разобрались, но никто не застрахован от неожиданностей.
В Айова-Сити я встретила родственные души в произношении гласных. Я сидела на углу улицы напротив Капитолия штата Айова, когда трое улыбающихся молодых людей приблизились к Грамматическому столу.
Дастин, одетый в красную толстовку, сказал:
– Мы проходили мимо, и я такой: «О боже, я помешан на грамматике!»
– В самом деле? – спросила я. – Как это случилось?
– Мой дедушка был учителем английского языка, – поделился Дастин. – Начиная с самого раннего детства, он всегда поправлял мой английский, да и все, что я говорил, например, не Joe and I, а Joe and me, и все в таком роде.
– Тебе это нравилось? – спросила я.
– Тогда не очень, – признался Дастин.
– Но теперь ты это ценишь, – заметила я.
– Теперь, когда я стал старше и говорю намного грамотнее, чем остальные, мне это начинает нравиться, – согласился Дастин.
Мы посовещались о возможных темах для обсуждения:
– Есть что-то, что мне нужно знать об Айове, например, какой-то местный сленг или что-то в этом роде? – спросила я.
Дастин расхохотался
– Мы говорим beg, – сказала Алексис, улыбчивая девушка с длинными каштановыми волосами.
– Да, говорим beg, – подтвердил Лео, который тоже улыбался. Айова определенно казалась дружелюбной.
– Beg это bag, – уточнил Дастин.
– О чем ты говоришь? – спросила я, сбитая с толку.
– Можешь подержать мою сумку? – продемонстрировал Дастин.
– Хочешь сказать, что это одно и то же? – спросила я, показывая bag и beg в своем блокноте.
– Я произношу их одинаково, – сказал Дастин. – Исходя из контекста, я понимаю, о чем говорят.
– Хорошо, но эти слова немного различаются, – рассмеялась я.
– Да, – согласился Лео. – Так что для нас это одно и то же, но для других людей это как ba-ag.
– Вроде: that’s a beg, – сказал Дастин, указывая на сумку на руке проходящей женщины.
Алексис кивнула:
– Это сумка.
– Окей, ладно, – сказала я. – Например, я хотела бы сказать: I beg for the bag (Я прошу сумку).
– Ого! – удивился Лео.
– Я бы сказала: I beg for the beg, – не растерялась Алексис.
– We beg for the beg, – подхватил Лео.
– Брандт вырос в Коннектикуте, – рассказала я. – И когда я смотрю произношения в словаре, то они почти всегда совпадают с тем, как он говорит. Тогда как у меня гласные звуки иногда не совпадают. Например, я произношу одинаково эти два слова… Я подняла свой блокнот, в котором написала stalk и stock (стебель и запас).
Ребята посмотрели на страницу и сказали хором:
– Stock и stock.
Никакой разницы! Я попросила Брандта продемонстрировать свое произношение.
– Stalk и stock, – произнес Брандт, словно ходячий Merriam-Webster’s, с отчетливо разными гласными.
– Что-о? – удивился Лео. Все трое посетителей были поражены.
– Эти имена для меня тоже звучат одинаково, – сказала я, записывая Don и Dawn. – А для вас как?
Они разразились хором «Донов», между которыми не было никакой разницы.
Я выжидающе посмотрела на Брандта. Не выдержав томительной паузы, все засмеялись.
– Don [dɒn], – сказал Бранд, – и Dawn [daʊn].
– Это забавно, но я читала, что к западу от реки Миссисипи эти гласные, скорее всего, будут звучать одинаково, – сказала я. – И мы как раз пересекли Миссисипи прошлой ночью, когда ехали сюда. Вы первые, с кем я заговорила здесь о гласных звуках, и у меня такое чувство, что я среди своих. Не считая этой странной истории с bag и beg. – Ребята засмеялись. – Здесь я чувствую себя уверенней, потому что Брандт не всегда понимает, о чем я говорю.
– Ты нашла своих! – сказал Брандт.
В Спокане, штат Вашингтон, Скотт и Аманда устранили путаницу между накладками на соски и мясными пирожками. Мы говорили о слове pasties.
Скотт, в шортах цвета хаки, сказал:
– Мы обедали в пабе и обсуждали разницу между pass-teas и pay-stees. (Я буду использовать эти варианты произношения, чтобы облегчить их обсуждение).
– О, это те штуки для сосков? – спросила я.
– Да! – ответил Скотт.
– Ну спасибо! – воскликнула Аманда, у которой за спиной был футляр с инструментами.
– Значит, pay-stees, верно? – спросила я
– Да, это pay-stees, – подтвердил Скотт.
– А в ирландской кухне pass-tea – это пирожок, – сообщила Аманда.
– Я этого не знала, – сказала я. – Он действительно так произносится? Потому что всякий раз, когда я читал об этих пирожках, то всегда произносила их как paystees.
– Да, – ответила Аманда. – Они произносятся двумя разными способами.
– Pass-tea – это еда, но pay-stee – это совсем другое, – заметил Скотт.
– Рass-tea действительно еда? – воскликнула я. – Это испортит все романы, которые я прочла за свою жизнь. Честно говоря, я только вчера видела это слово. Я не шучу!
– Я спросила официантку, как это произносится, – продолжала Аманда и указала на строчку в меню, она сказала pass-tea, и я такая: «Круто!» Она подняла большой палец.
– Но потом вы заговорили о другом, – сказала я, и она кивнула.
– Ну, в любом случае, это было поинтереснее! – признался Скотт.
Пока мы разговаривали, я обнаружила, что в словаре Merriam Webster’s нет единственного числа рastie или pasty в значении накладки для сосков. Я смогла найти только pasties.
– Думаю, здесь только множественное число, потому что их пара, – сказала я, рефлекторно указывая на свою грудь, что было совершенно излишне.
Я прочитала определение вслух:
– Маленькие круглые накладки для женских сосков, – и добавила, – я уверена, что должно быть указано и единственное число.
Затем я поискала pasty и нашла произношение passtea для этого блюда.
– Вау, – воскликнула я. – Я сражена наповал.
– Что там написано насчет pass-tea? – спросил Скотт
– Pass-tea – это выпечка, мясной пирожок, – прочитала я.
– Точно, – подтвердила Аманда.
– Хорошо, – сказала я, – но самое забавное в этой истории, помимо того факта, что всю свою жизнь я неправильно произносил слово, обозначающее еду[94], это то, что в словаре нет единственного числа для накладок на соски.
– Верно, – сказала Аманда. – Потому что их два. – И в доказательство указала на свою грудь.
– Почему? – спросил Скотт. – А что, если у тебя будет только одна?
– Они должны продаваться и по одной, –
