вам выпишут новые лекарства. У вас остались какие-нибудь вопросы?
Тяжело дыша, пациентка улыбается. У нее на лбу блестят капельки пота, а к бледной щеке прилипли пряди каштановых волос.
– Нет. Благодарю вас.
Попрощавшись с пациенткой, мы идем за доктором Пайн. В коридоре она объявляет, что обход окончен.
– Как вы наверняка заметили, работы сейчас много, а рук не хватает. Поэтому пока обходы будут короче. Надеемся, вы отнесетесь к этому с пониманием. Мы также подготовили новое расписание. Вы временно освобождаетесь от дежурств на станции скорой помощи, потому что нужны здесь. Доктор Брукс вернется к нам не раньше чем через месяц, поэтому вашим куратором пока буду я. Обо всех изменениях вам сообщат. Кроме того, радостная новость: доктор Брукс, доктор Райс, доктор Ривера и мисс Чибудэм идут на поправку.
– Слава богу, – едва слышно бормочет Мэйси.
Зина с облегчением вздыхает, а я задерживаю дыхание – даже не знаю почему. Возможно, я предчувствую, что последует за этим сообщением.
– Поминальная служба по Джорджу состоится в следующее воскресенье в маленькой часовне в корпусе «C». Пожалуйста, приходите, если у вас не будет неотложных дел или важных операций, – добавляет с напряжением доктор Пайн, и никто не осмеливается что-то сказать. Откашлявшись, она прижимает планшет к груди. – Нам всем сейчас непросто. Обращайтесь за помощью, если чувствуете, что не можете справиться в одиночку. Мы люди, и работа у нас тяжелая. Если постоянно загонять себя и отказываться от поддержки, особенно психологической, будет только хуже, – заключает доктор Пайн и, кивнув нам, уходит.
Мы с тяжелым чувством расходимся – кто-то отправляется на смену, кто-то уходит домой. Мы с Лорой спускаемся в отделение неотложки.
– Пойдешь? – небрежно спрашивает она, когда мы оказываемся в лифте.
– А ты? – задаю тот же вопрос. Никто из нас не отвечает. Мы едем в тишине, пока не раздается звон, сообщающий о прибытии на этаж.
Двери открываются, и мне кажется, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Не хочу смотреть направо, не хочу – но все равно поворачиваю голову. Замедлив шаг, окидываю взглядом металлические двери, оградительную ленту с табличкой «Лифт не работает» и чувствую, как что-то у меня внутри ломается. Это единственный лифт, который все еще не действует. Остальные проверили и запустили.
Я делаю глубокий вдох и оглядываюсь. Все выглядит обычным: обломки убрали, в коридоре идеальная чистота. Будто ничего не произошло. Будто этот лифт просто сломался.
Чувствую, как Лора берет меня за руку и сжимает ладонь. Вздрагиваю от неожиданности.
– Пойдем. Не будем себя мучить, – шепчет она и мягко тянет за собой. – Никому от этого не станет легче.
– Нет, не станет, – бормочу, следуя за Лорой. – Но это выше моих сил.
– Мы справимся. – Она снова сжимает мою руку, и мы идем дальше, пока не оказываемся в отделении неотложной помощи. Меня обволакивают знакомые запахи: дезинфицирующие средства, духи проходящей мимо медсестры… Оглядевшись, вижу больных: одним оказывают помощь, другие готовятся к выписке, третьи – ждут, когда их переведут в палату. Делаю глубокий вдох.
Я хочу поверить Лоре.
Хочу справиться.
Но не знаю, смогу ли.
Глава 11. Сьерра
– У нас авария на стройке, обрушение тяжелой техники. Кареты скорой помощи уже в пути! – доносится до нас.
– За работу, дорогая, – говорит Лора, заставляя меня улыбнуться и закатить глаза.
Мы встречаем Гранта.
– Малышки! – кричит он, сияя. К нему уже вернулся его раздражающий оптимизм. – Хорошо, что вы здесь. На строительной площадке обвалились леса, несколько рабочих ранены. Кто-то при падении, на кого-то упали леса и оборудование. У нас есть потерпевший с множественными ушибами, открытым переломом бедра и, возможно, перелом тазовой кости, и один с подозрением на травму позвоночника и защемлением нерва. Сообщалось также о мужчине с черепно-мозговой травмой, а еще… – Грант делает глубокий вдох и продолжает: – А еще в одном из строителей застряли два массивных стальных штыря.
– Что? – недоуменно переспрашиваю я.
Грант хмурится.
– Трудно сказать, выживет ли он. Насколько известно, он упал и напоролся на штыри. Пришлось их обрезать, иначе его было не госпитализировать. Другой информации пока не поступало.
– Проклятье! – вырывается у меня.
– Кто сегодня дежурит? – спрашивает Лора.
Грант указывает направо:
– Доктор Колби. Сейчас она в двенадцатой палате.
– Ты знаешь ее, Сьерра?
– Да, работала с ней две-три смены, но не могу сказать ничего определенного. Хирург-травматолог, довольно молодая, возможно, выпустилась рано. Она показалась мне амбициозной, но неприятной ее не назовешь. К тому же врач она хороший.
– Подписываюсь под каждым словом, – соглашается Грант. – От себя добавлю, что доктор Колби в «Уайтстоуне» всего год и она, скорее, одиночка.
– Поняла, – кивает Лора. Она всегда стремится лучше узнать тех, с кем работает: наблюдает, оценивает. Для меня же главное, чтобы каждый выполнял свою работу.
– Операционная готова, – сообщает Грант, когда на другом конце отделения поднимается суета.
Кто-то кричит:
– Приехали!
Мы бросаемся туда, и в этот момент все мои эмоции и боль отходят на второй план.
– Этого пациента я возьму на себя, – говорю Лоре, натягивая перчатки.
– Я помогу. – Сьюзи, медсестра, с которой мы познакомились несколько дней назад, встает рядом.
– Тогда мы с Грантом займемся следующим! – перекрикивает нарастающий шум Лора.
Воздух дрожит, как перед грозой, заряженный адреналином, тревогой и страхом. Нервы покалывает.
– Мужчина около пятидесяти лет, упал с лесов, получил сильный удар о землю. Он без сознания, реакция на внешние раздражители отсутствует, но пульс ровный, дыхание не затруднено. – Парамедик вводит нас в курс дела, помогая перенести вакуумный матрас. Я пытаюсь оценить ситуацию. – На затылке пострадавшего рваная рана, не слишком большая, но кровотечение сильное.
– Что-нибудь еще? – спрашиваю, пока Сьюзи проверяет жизненные показатели.
– Признаки нарушения фиксации взгляда. Кроме того, он упал спиной на край бордюра.
Тихо чертыхаюсь. Возможно, позвоночник сильно поврежден. Ударяю резиновым молоточком по сухожилию над коленной чашечкой, проверяя рефлексы. Колено должно подскочить или хотя бы дернуться, но ничего не происходит. Проверяю рефлекс подколенного сухожилия, который тоже не срабатывает. Проклятье! Ощупываю лодыжку, ногу и бедро. Мышечный тонус снижен. Поднимаю взгляд и замечаю, что у мужчины мокрые брюки. Осторожно расстегиваю молнию, чтобы подтвердить свои подозрения. Проклятье, так и есть. Приапизм и, ко всему прочему, опорожнение мочевого пузыря, а значит, нервы позвоночника были задеты и наверняка повреждены. Это может привести к параличу нижних конечностей.
– Сьюзи, нужен этилэфрин. Быстро. – Говорю, какое количество ввести, и приказываю следить за давлением пациента. Зову на помощь медбрата – кажется, его зовут Хендрик: вдвоем с Сьюзи нам не справиться.
При длительной эрекции надо действовать быстро, и этилэфрин сейчас – лучшее
