в полицию заявляй.
– Можно я покормлю его?
– Да пожалуйста, если не противно. Грязный весь.
– Я могу его помыть.
– Ну вы даете, городские. Да что угодно, если вам хочется, мне пирогами заняться надо.
– Спасибо. Вы не отвлекайтесь, я сама на стол накрою.
– Правда? Ну и отлично. Голова болит, на дождь всегда так. Давление падает. Полежать бы…
– Отдохните, конечно.
Давид
– Не представляете, как мне неловко, что все так вышло. Обещаю, что компенсирую ваши с Есенией неудобства, – голос Михаила звучит расстроенно.
Ясное дело, на приеме расписывал сплошные достоинства местности, в которой мы очутились. Оказалось, настоящее болото, богом забытые места.
Ловлю вдруг себя на мысли, что не злюсь нисколько. Наоборот. Мне все это нравится.
Настоящее приключение. Маленькая покосившаяся деревня, ужасные дороги, ливень.
Когда успел таким романтиком стать? Раньше разнес бы партнера к чертям за такую подставу. Мое время стоит слишком дорого, чтобы тратить его так бездарно.
Но сейчас все иначе, потому что рядом Есения. Не могу выкинуть из головы растерянное выражение ее лица, когда смотрела на единственную кровать в нашем номере.
Которую нам придётся делить на двоих.
Размечтался, – осаживаю собственные фантазии.
Нет, скорее всего мне придётся спать на полу, – усмехаюсь.
Только я и этому рад. Как верный пёс в ногах хозяйки, буду охранять свою принцессу.
– Не надо мне никаких компенсаций, Михаил. Дорогу в порядок приведи. Точнее, сделать ее надо, если уж объекты недвижимости у тебя в этих краях.
– Да была дорога, клянусь! Размыло ее.
– Ясно. Будем считать, мы друг друга услышали.
– Конечно! Все сделаем в лучшем виде, починим, исправим, обещаю. Завтра утром будет машина. Ещё раз простите что все так глупо вышло.
Решив все вопросы на улице, промокший до нитки, возвращаюсь в гостиницу. Есения уже должна была вымыться. Специально время тянул, не хотел смущать девушку. Но сейчас продрог и дальнейшее джентльменство в этом вопросе может спровоцировать пневмонию.
Хотя я поддался на уговоры Семена, принял полстакана неплохого самогона, для профилактики.
К моему удивлению, из-за двери в ванную слышится плеск воды, а затем смех Есении.
Мелодичный, такой искренний, аж горло спазм сжимает. Рядом со мной она никогда не смеялась.
Что происходит?
Распахиваю дверь. Не знаю, чего я ожидал, но точно не открывшейся картины.
Есения сидит на корточках возле ванной. В которой, по уши в пене, сидит ребёнок. Весело стучит руками по воде, брызги летят во все стороны.
Вроде выпил я совсем немного, что за странные видения?
– Что тут происходит?
Вопрос получается резким, мой голос звучит грубо, да и внезапность видимо некстати, помягче надо было заявить о своем присутствии.
Мальчик дёргается, словно собираясь выпрыгнуть из воды и убежать.
– Стой, Петя! Не бойся, он не обидит! – восклицает Есения, удерживая мальчика. – Давид, как хорошо, что ты пришёл! Я уже начала волноваться, куда ты пропал. Мы сейчас закончим и освободим для тебя ванную, – смотрит на меня.
– Что за ребенок? Откуда? – все еще ничего не понимаю.
– Это Петя.
– Почему ты его моешь?
– Потому что он грязный!
Совершенно безумный разговор, у меня ощущение что оказался в дурдоме.
И в то же время, совершенно плевать что говорит Есения. Даже если бы динозавра мыла в этой ванной, мне было бы безразлично. Потому что все вытесняет влечение. Она такая красивая, мокрая, на лбу след от пены. Такая домашняя, естественная. Да и правда, какая разница кто этот малец?
Не надо было пугать их.
Идиотом себя чувствую. Стою и продолжаю пялиться на нее.
– Я внизу мальчика нашла. Катерина Егоровна сказала, что соседский. То ли внук ее, то ли нет, но мать его приводит, когда надо отлучиться. Наверное, Егоровна обедом занята, вот я и решила помочь. Он голодный.
– Петь, давай быстро ополаскиваемся и вниз, кушать, ладно?
Мальчик смотрит на Есению влюбленными глазами. Кивает.
Он ведь ее только увидел, а уже полное доверие. На меня вон совсем иначе смотрит.
Как она это делает?
Закутывает ребенка в большое полотенце. Вытирает, что-то бормочет нежное.
Вот бы и со мной так.
Сил нет как хочется.
Вздыхаю.
– Вот только где одежду взять чистую, – вздыхает.
– Спроси у Егоровны. Давай отнесу его в комнату.
– Ой, спасибо. Он тяжелый. Старше Саши.
– Да, вижу. По сыну и впрямь сильно скучаешь.
– Ну конечно, как может быть иначе?
Одежда и правда нашлась у сердобольной хозяйки. Та уже и стол накрыла, я быстро душ принял и вниз спустился. Мальчишка уже на коленях Есении восседал важно, орудуя ложкой в тарелке с борщом.
– Зря вы так нянчитесь. Ему потом снова привыкать, – вздыхает. – Не охота про это, только не нужен он матери.
– Как это не нужен?
– Да пьет она. Все сильнее.
– А больше родственников нет? Ведь он может оказаться вашим внуком…
– Нету больше никого. Мне Светкин приплод нагулянный не нужен, ясно? И так пусть спасибо скажет, что не выгоняю мальца, когда подсовывает.
– Можно сделать анализ ДНК.
– Что? Бред, не верю я в такое. Не похож он на сына моего ни капли! Все, точка!
Есения вздыхает, крепче прижимает к себе малыша.
Глава 18
Есения
– Борщ действительно выше всяких похвал, Катерина Егоровна. Спасибо большое, – говорю абсолютно искренне, действительно, давно не помню, чтобы еда доставляла такое удовольствие.
– На здоровье, девонька, – по лицу хозяйки видно, что мой комплимент ее очень порадовал. – Кстати, может баню истопить? После хорошего обеда самое то.
– Нет, ну что вы, не нужно, – смущаюсь.
Тут и так не знаешь, куда деваться от горячих взглядов «якобы мужа», и так горю вся. Только бани не хватает.
Хорошо, что на Петю можно отвлечься. Какой замечательный мальчик, очень ласковый, отзывчивый, послушный. Неужели и правда мать его не любит? Разве может быть такое? Когда думаю об этом, сердце начинает болеть.
После еды Давид занимается делами в телефоне, а я играю с ребенком. Но время неумолимо течет, впереди ночь. Я все сильнее нервничаю.
Егоровна разрешает уложить Петра в ее комнате.
– Что я скажу, раз уж вы так подружились, – отмахивается.
Явно не хочет расстраивать постояльцев, а так бы давно отдала обратно матери. Которая и не чешется, ни
