том спасибо.
В беседке было сумрачно. Столов и вправду насчитывалось больше одного - целых четыре. За дальним сидели две девчушки старшего школьного возраста, остальные пустовали.
Швед устроился в углу, напротив входа, по диагонали от девчушек. Те пили какую-то дрянь из узких невысоких жестянок, наверное, энергетики - или что там нравится нынешним школярам? Поскольку Шведа это занимало не слишком, он и не вглядывался. Махнул половину водки, выдохнул и со смаком запил пивом. Как истинный пролетарий. Аборигены непременно оценили бы, если бы увидели.
Пиво оказалось на удивление неплохим - скорее всего, потому что было свежим. Нервы пригладились, что называется, с первого глотка, даже царапина на руке саднить почти перестала.
"Надо бы ее залечить, - подумал Швед с ленцой, глядя на выступившую и уже загустевшую кровь. - Или уже потом? Как хмель выветрится".
По правде сказать, даже в смеси с пивом сотка беленькой особого влияния на Шведа не оказала. Пожалуй, если махнуть еще сто - тогда в голове точно зашумит, однако смысла в том никакого не виделось. Пить с целью напиться - иногда оно, может, и надо, но точно не сегодня.
- Эй, дядя! Закурить не найдется? - прозвучало вдруг над самым ухом.
Швед удивленно поглядел налево. Обе девчушки стояли рядом, почти вплотную.
"А они постарше, чем мне показалось, - понял Швед. - Лет по семнадцать-восемнадцать, наверное. И школу уже, поди, закончили".
- Я не курю, - ответил он миролюбиво.
- Да ладно! - не поверили ему. - Водяру с пивом пьешь, и не куришь?
- Водяру пью, - не стал отпираться Швед. - А курить - не курю.
Говорила та девчушка, что повыше и постройнее. Вторая - плотненькая и коренастая, неотрывно глядела на левую руку Шведа. На царапину и запекшуюся кровь.
Некоторое время все молчали.
- А ты не местный, - произнесла вдруг вторая девушка, коренастенькая. Глубоким грудным голосом.
- Не местный, - вздохнул Швед. - Просто мимо шел. Сейчас, вот, допью - и адье.
Внезапно он сообразил: будь на месте девушек парни, все это выглядело бы как прелюдия к обычному гопническому наезду. Или тут и парни где-нибудь рядом имеются? Поджидают, пока в кафе не забредет кто-нибудь пришлый и не начнет клеить подсадную наживку в виде молоденьких барышень?
Терять время на бессмысленную свалку совершенно не хотелось.
Над Севастополем медленно мерк летний день, а в затянутой виноградом беседке и вовсе было сумрачно, как будто солнце уже закатилось.
- Не местный, и не боишься? - спросила первая девушка, стройная.
- Не боюсь, - подтвердил Швед. - Чего мне бояться?
- А ты вон туда посмотри, - посоветовали ему, указав пальчиком куда.
Швед поглядел куда указали. Направо.
Там, у противоположного торца стола, стояла третья девушка. Когда и откуда она появилась - он совершенно не отследил, поскольку до сих пор был спокоен и расслаблен. Глаза девушки горели рубиново-красным. Натурально горели в сумерках, как два уголька.
А потом третья девушка приподняла верхнюю губу и показала зубы.
Это было весьма эффектно! Судя по всему, компания разыгрывала хорошо знакомое представление. А Шведу почему-то вспомнились бегающие глаза бармена.
"Шалят, Темные, - подумал он с неожиданным душевным подъемом. - Сколько я с таким не сталкивался? Пять лет? Семь? Десять? Наверное, больше, еще с киевских времен..."
Тогда он был главой Дневного Дозора и браконьерство пресекать был вынужден в силу служебных обязанностей. Но здесь-то, в Крыму он - частное лицо. Совсем другой коленкор.
- У тебя, конечно же, есть лицензия, красавица? - поинтересовался Швед у третьей девушки и ушел в Сумрак.
Печать на его груди вспыхнула. Девушка справа последовала за ним и теперь пристально глядела на печать, но не двигалась. Выглядела она устрашающе, но при всем при том не потеряла чисто женской привлекательности.
Она ничего не предпринимала и молчала; лишь когда Швед вышел из Сумрака тихо процедила сквозь зубы:
- Не ожидала...
Зубы у нее, кстати, были вовсе не вампирские. У тех только клыки от человеческих отличаются. А тут чуть ли не вся челюсть... Медведь бы позавидовал.
- Что такое? - забеспокоились обе первых девушки. Спектакль явно отклонился от привычного сценария, поневоле занервничаешь. Они, кстати, Иными не были - самые обыкновенные девчонки.
- Он такой же, как я, - пояснила третья, Иная. Охотница-упырица, насколько можно было судить по увиденному.
В отличие от вампиров, которые скорее мертвецы, чем живые, а еще вернее - застыли между жизнью и смертью, упыри после инициации остаются стопроцентно живыми. В сущности, они мало отличаются от оборотней и перевертышей, просто обращаются не в животных, а в некое хищное человекообразное существо, прямого аналога которому в фауне Земли не имеется. Может быть, такие зверушки и водились раньше, но вымерли они задолго до появления кроманьонцев. Так что видимый метаморфоз девушки был минимален, а потому очень быстр.
И еще одно. На теле упырицы не было регистрационной печати - ни временной, ни постоянной. Стало быть - дикарка. Вполне возможно, что о Дозорах и Договоре она никогда не слышала.
- Значит, так, - Швед решил взять ситуацию под контроль. - Вы, барышни, ступайте погулять. Вот вам, на семки, курево и прочие радости...
Он выложил на столешницу синюю купюру с Русским мостом.
Прежде чем взять ее, обе девушки вопросительно взглянули на подругу. Та еле заметно кивнула и только после этого стройная взяла деньги. Ушли девицы, не заглянув в кафе, куда-то в нарождающиеся сумерки.
- Теперь ты. Возьми, наверное, чего-нибудь, не на сухую же беседовать? Вот...
Швед выудил еще одну тысячу.
Девчонка колебалась. Что-то ей явно мешало, что-то беспокоило.
- А... можно я поесть возьму? - наконец спросила она по-прежнему очень тихо. - Есть очень хочется.
- Да, возьми, - Швед на всякий случай добавил еще тысячу. Разговаривать с голодной упырицей - то еще удовольствие. Вне всякого сомнения.
Швед ожидал, что она наберет какого-нибудь шоколада и пепсухи, но нет. Взяла беляшей три штуки и чай, обычный чай, пакетики в стаканчиках, тоже три штуки. Чтобы все принести пришлось бегать дважды.
Девчонка и впрямь была голодна: первый беляш исчез практически мгновенно, второй чуть помедленнее, но тоже быстро, и лишь на третьем она замедлилась и уделила внимание чаю.
"Елки-палки, - подумал ошеломленный Швед. - Как же они тут живут на краю севастопольской географии? Неужели сирота? Или родители запойные алкаши, давно махнувшие рукой на собственных отпрысков? Тогда неудивительно, что Иная с подружками трясет залетных прохожих. Кушать захочешь - еще не так раскорячишься..."
И одежда на девушке была видавшая виды. Так-то чистая, но вот новой она перестала быть еще в прошлом веке. Впрочем, уже почти стемнело, а в модах-фасонах, особенно женских, Швед разбирался слабо.
Словно на заказ в беседке включили освещение -
