class="p1">Популярная техника шестишагового рефрейминга начинается с вопроса к некой субличности о ее желании вступить в контакт с Эго. Не менее известная технология психосинтетической интеграции также рассматривает субличности как субъекты со своими интересами и устремлениями. То же относится и к методам гештальттерапии.
Приведенный перечень далеко не полон, но и он дает представление о том, насколько широко распространена идея мотивирующей роли личностных подструктур. Менее отреф-лексирован вопрос об их субстрате — собственно носителе. К. Юнг и Э. Берн говорят о мозге или его участках как физиологической основе психических процессов, не конкретизируя своих рассуждений.
Если обратиться к более мелкой — и, по-видимому, элементарной — единице всех мотивирующих структур, а именно, мотиву, то проблема может получить свое удовлетворительное разрешение. Каждый отдельный мотив в свою очередь можно считать самостоятельным «субъектом», поскольку он, несомненно, является источником активности, а своим субстратом имеет ту предметную реальность, с которой соотнесен. (Разумеется, если мотив определить как предмет потребности [Леонтьев 1975]). Релевантное мотиву предметное содержание, будучи отраженным, и таким образом интериоризированным, образует тот слой образов (субстрат означает буквально «нижний слой»), на котором записывается системное качество — мотив. В такой интерпретации особенно свежо выглядит определение юнговских комплексов — совокупность образов, объединенных одним аффектом. В этом же ряду оказывается замечание В. К. Вилюнаса [1990], что эмоции выступают основными деятелями в психическом мире, а образы — это лишь строительный материал, из которого эмоции собирают различные конструкции.
Подобный взгляд на процессы внутриличностной коммуникации не вносит принципиально новой идеи, но позволяет в едином языке ассимилировать существующие в различных школах концептуальные решения, близкие по своей внутренней сущности.
3.4.2. Внутриличностное взаимодействие
Продолжим разворачивание заявленного в начале раздела тезиса об отсутствии жесткой границы между внутриличност-ными и межличностными процессами. Здесь мы намерены показать наличие онтологического слоя, в рамках которого видна условность различения между ними. Анализ обнаруживаемых там феноменов позволяет лучше понять процессы, благодаря которым производится межличностное воздействие.
В качестве модельной ситуации возьмем процесс совместной работы психолога-консультанта и клиента над проблемой последнего. То, что делает психотерапевт по просьбе клиента, есть целенаправленное психологическое воздействие, по психологическим механизмам не отличающееся от того, что делает манипулятор. Законы психики едины, они лишь по-разному используются: в одном случае —: по просьбе клиента и с соблюдением экологических требований, в другом — в обход желания адресата и в стремлении извлечь пользу для себя. Как это становится возможным? Каким образом внешний деятель получает доступ к внутренним процессам?
Клиент — назовем его Виктор — обратился с жалобой на психологические затруднения в ситуациях, когда на него обрушивается некоторая неожиданность. Особенно беспокоит, что такие ситуации чаще всего случаются в его коммерческой работе, в частности, при совершении сделок. Опрос по сути жалобы и наблюдение за клиентом показали следующее. Во-первых, у Виктора высокая «проработанность» психических процессов — осознанность и подконтрольность волевой регуляции. Во-вторых, сбои возникают на этапе микрогенеза произвольности: в первые мгновения происходит психологическая дестабилизация, которая затягивается порой, до 2 — 5 минут — время достаточное, чтобы совершить ошибку в принятии решения. В-третьих, особенность того, что «обрушивается» в виде неожиданности, заключается в психологическом давлении, направленном в основном на личностные структуры: самооценку, притязания, смысловые опоры, достоинство и т. п.
Цель коррекционной работы состояла в том, чтобы «развернуть» микрогенез до макроуровня, выявить причину сбоя и внести необходимые изменения во внутреннюю стратегию организации психической активности. Разумеется, как это чаще всего и случается в непосредственной работе, так называемые техники теряют свою «классическую» однозначность — принадлежность к породившей их школе и начинают «сотрудничество» между собой. В данном случае разворачивание свернутой стратегии происходило так. Сначала традиционная просьба «вспомнить одну из таких ситуаций», затем не менее традиционные вопросы о том, что происходило «перед тем как...», «между тем как...» и «сразу после...». Далее мы остановились на тех пунктах, которые выглядели как возможные противоречия и «развернули» их подробнее уже в технике гештальттерапии: каждому устремлению (желанию, побуждению) придавался статус субличности (части «Я») или находилась одна из персонификаций среди близких клиенту людей, которым затем предоставлялось персональное место в комнате и «право голоса» по существу обсуждаемых проблем. Поскольку Виктор уже в первых диалогах сделал для себя несколько важных находок, эта техника очень быстро перешла в «многосторонние переговоры», а затем и в «четырехстороннее соглашение» о правилах взаимодействия в напряженных ситуациях, то есть в вариант психосинтетической процедуры.
Попутно выяснилось, что клиент решает не столько заявленную проблему, сколько занят воссозданием душевной целостности: «Я себе новое «тело» создаю». (Виктор придерживается энергетических взглядов на психику, а к психологу пошел потому, что «экстрасенсам не доверяю еще больше, чем психологам»).
Естественное завершение проделанной клиентом работы — сворачивание и погружение созданной им психологической структуры и схемы взаимодействия во внутренний мир, что и было проделано одним из подходящих для этого способов с опорой на великолепную способность Виктора к визуализации и трансформации образов.
Основная работа по изменению стратегии совладания в затруднительной ситуации базировалась на следующих положениях (здесь приведены лишь те, которые имеют значение для обсуждаемой темы):
1. Внутренняя стратегия решения возникающих проблем является результатом сворачивания (редукции внешнедвига-тельных звеньев) и погружения (сокращения времени на выбор необходимых средств) деятельности, освоенной когда-то на межличностном уровне.
2. Внутренняя стратегия может быть экстериоризирована настолько, чтобы ее можно было пошагово проследить.
3. Экстериоризированная вовне (уже наблюдаемая) активность может быть проструктурирована как межличностное (межсубъектное) взаимодействие.
4. Полученное путем имитации квазимежличностное взаимодействие может быть организовано по правилам, принятым для тренинговых или коррекционных групп, нацеленных на оптимизацию коммуникативных процессов, повышение сензитивности и/или гибкости средств взаимодействия или решение иных сходных задач.
5. То, что в онтогенезе происходило как спонтанное научение и неподконтрольное сознанию присвоение, может быть в более быстром темпе проделано в лабораторных условиях путем целенаправленного обучения и осознанного (с помощью образов) усвоения.
Таким образом, технология коррекционной работы убедительно демонстрирует, что внутренние психические процессы вполне могут иметь природу, принципиально совпадающую с межсубъектным взаимодействием.
В иных понятиях эта мысль уже неоднократно высказывалась в литературе. Можно заглянуть во внутренний мир младенца и увидеть начальный период жизни человека как интерсубъектный по сути: «Коммуникация аффектов может быть первичным источником информации, касающейся внутреннего мира матери, а также... реального мира и его опасностей» [Modell 1984, с. 24].
Наличие взаимодействия между выделяемыми психоанализом психическими структурами уже отмечалось выше. Не случайна трансформация этих подструктур Э. Берном в «Дитя», «Взрослого» и «Родителя», вступающих в похожие взаимоотношения между собой. То, что происходит на «микроуровне» между отдельными побуждениями, еще более напоминает межсубъектное взаимодействие: вытеснение, игнорирование, изоляция, идентификация,
