обложки книг и вел вроде непринуждённую беседу, но от его голоса и интонации под кожу начали пробираться щупальца страха.
— Ничего интересного. Отец не знал, что со мной делать, для него ударом была кончина мамы. Он, может, и хотел бы изменить случившееся, но уже поздно, — я говорила спокойно и уверенно.
Как он оказался так близко, я даже не поняла. Даже особо испугаться не успела. Вот только стоял у шкафа, как уже больно схватил меня за локоть и, глядя в глаза, сказал:
— Если ты задумала что-то плохое, лучше откажись от этой идеи, иначе о смерти ты будешь мечтать, — его голос рокотал, а лицо было слишком близко.
Меня начало тошнить от страха и от его энергетики, давящей на меня. На руке точно останутся синяки.
“Твою мать! Лиза, давай ему во всем признаемся?” — пищал жалобно и умоляюще внутренний голос.
— Вы делаете мне больно, — мне стоило титанических усилий сказать это спокойно.
Ко мне подкрадывалась истерика. Он в своем уме так хватать?! Спас меня Лунгарио, вернувшийся с папкой бумаг.
— Вот они! Прошу прощения, забыл, куда положил.
Дамир отпустил мою руку, подошел к «отцу» и забрал папку. Выходя из кабинета, он бросил через плечо:
— Всего доброго. Можете не провожать.
Мы остались одни. Я рухнула в кресло, а Лунгарио открыл шкаф и достал бокал с графином.
— Мне тоже, — бросила я ему.
Нужно было выпить. А еше спросить, какие у них тут успокоительные есть, а то тоже сопьюсь с такой жизнью.
Допрыгалась…
«Отец» принес бокал. Хотелось задать вопрос, но он приложил палец к губам, давая понять, что не тут. Я кивнула и сделала глоток. Теперь и у меня руки немного тряслись. Вот это мужик! До икоты просто взглядом доведёт.
С одной стороны, я его понимала и даже была солидарна, но с другой — было обидно. Может, поэтому Кларисса и не прижилась в замке? В душе я очень хотела, чтобы Дамир докопался до истины, пока не поздно. А там… может, Артурион будет милосерден и меня просто казнят?..
После этого памятного дня прошло ещё два, совершенно пустых. Лунгарио паниковал и говорил, что теперь время сократилось, так как Дамир не успокоится, пока всё не узнает. Глядя на его метания и слушая причитания, чувствовала, что мне всё равно. Я думала об Артурионе. С тех пор он так и не снился мне и не появлялся, и я ловила себя на мысли, что скучаю, причем очень.
Думы о том, что мы не встретимся больше, я гнала прочь, как и о том, что Дамир приходил по его поручению. На меня наваливалась необъяснимая тоска от мысли, что я больше его не увижу, не смогу прикоснуться, не вдохну запах его кожи. Неизвестно, до чего бы я себя довела и накрутила, пока на третий день в наш дом снова не заявились непрошенные гости.
Я сидела в кабинете и читала труды Сивилла. Ну, на случай, если Дамиру приспичит со мной их пообсуждать. Да и просто было интересно, чем они могли заинтересовать саму Эльзу.
Именно в этот момент без стука в комнату влетел ураган по имени Лилианна. Вся при параде, в шикарном платье и прической, словно собралась бал. Посмотрев на меня, она нахмурила лоб, словно увиденное ей не понравилось.
— У тебя такой вид, что ещё немного — и ты пойдёшь в Светлый храм принимать послушание.
В переводе на наш язык это звучало как: «В гроб краше кладут».
— И тебе доброго дня, — мрачно отозвалась я, захлопнув книгу. Настроения вести светские беседы не было никакого.
— Нет, ну правда, Лиза! Сидишь вся бледная, глаза пустые и книжками обложилась. Что случилось?
Вот как ей объяснить? И стоит ли?
— Плохо сплю. Кошмары снятся, вот не знаю, чем себя отвлечь, — почти правду сказала.
— Это решаемый вопрос, — Лили расслабилась и села рядом. — Я передам тебе настой, его нужно заваривать вместо чая и пить пару раз в день, тогда плохие сны уйдут.
— Вообще все сны уйдут или только плохие? — меня очень волновал этот вопрос.
Нет, ну от эротических встреч с Артурионом я не готова была отказываться. Их и без того последнее время не было видать на горизонте.
— Ну-у, скажем так, уйдут сны, которые вызывают у тебя негативные эмоции, — проговорила принцесса и с гордостью добавила: — Я сама намагичила состав. Можешь не переживать, микстура прошла все проверки. В качестве добровольца выступал сам Артурион.
Упоминание Его Величества зацепило меня за живое. Но я переключила мысли на то, что Лили тоже ведь маг. Может, она сможет чем-то помочь?
— Спасибо. Ну, если в качестве добровольца был сам Артурион, то мне бояться нечего. Это, наверное, так здорово — обладать даром? — осторожно поинтересовалась я.
— Вначале я очень испугалась. Ведь у меня сразу получалось гораздо больше, чем написано в книгах. Но брат меня поддержал, нашёл учителей, чему-то учил сам. И теперь я получаю от этого удовольствие. Я буду независима от мужа, и все что мне надо, смогу сделать сама.
Я слушала ее и улыбалась, она и правда выглядела воодушевленной. А её речь напоминала о нашем мире. "Буду самостоятельная". Феминистки бы рыдали от умиления. Все мы к этому стремимся, а потом от этого же и страдаем.
— А что ты умеешь? — теперь мне было действительно интересно, да и Лили рассказывала с охотой.
— Много чего, — она стала загибать пальцы: — Могу приготовить любое магическое зелье, немного владею боевой магией, бытовая магия, само собой, могу делиться своим магическим резервом, но самое моё любимое — открывать порталы.
— Ничего себе! А я ничего из перечисленного даже близко не могу, — было немного обидно.
Обычно попаданки самые сильные и крутые и, как минимум, спасают человечество, ну или драконовечество. А у меня тут… ничего хорошего, если выразиться кратко. Батя бухает, да друг жениха ненавидит. Это если забыть об угрозе Шарка навредить моей семье.
— Не переживай. Когда выйдешь замуж, муж сможет с тобой делиться резервом, и тогда ты меня поймёшь, — беспечно произнесла принцесса.
— А как это — делиться резервом?
— Как бы тебе объяснить. Ну вот смотри: у каждого мага есть свой резерв, или запас сил, если проще. Когда супруги сочетаются узами брака, то между ними образуется связь, муж-маг эту связь видит, и он может понемногу отдавать свою магию жене. Потом силы его восполняются, и он снова может делиться. Чем муж сильнее магически, тем больше он даёт и быстрее приходит
