хлипкими перегородками на клетушки-соты, посередине из конца в конец через всю длину здания кишкой протянулся коридор. Медведь толкнул дверь в одну из каморок:
– Твоя.
Койка с продавленным матрасом, облезлый пластиковый стол, наверняка оставшийся еще со времен фабричной столовой, колченогий пластиковый стул. Слепыш задумался. С чего бы барыге предлагать ему постой задаром? Живчик же крохобор, за копейку удавится. И что значит: «деньги будут вечером»? Ерунду же принес, дешевку, невозможно поверить, чтобы у Живчика в сейфе не лежало столько налички. Интуиция настойчиво подсказывала: дело нечисто.
Слепыш подошел к окну. Вернее, от окна в каморке оставалась только половина – нижняя, да и та была наглухо закрыта. Он в мышеловке, сбежать не получится.
Леша в сердцах швырнул рюкзак на кровать. Оттуда выпала лежащая сверху Тара (мысленно он ее уже так называл). А ведь Буддист прав: действительно похоже на женскую фигурку, эдакое примитивное искусство.
Вскоре появился бармен с подносом. Молча поставил на стол тарелку с заветренными бутербродами и кружку чая и также молча удалился. А спустя несколько минут в каморку к Слепышу проскользнул новый знакомец – пьянчужка из бара. Огляделся по-хозяйски и сел на кровать.
– Так что там твой Буддист рассказывал? – спросил Слепыш.
Пьянчуга протянул руку к тарелке и взял бутерброд.
– Буддист всегда один в Зону ходил, он вообще странный был, – пробурчал он с набитым ртом. – А рассказывал следующее: заночевал в Зоне, утром проснулся, а рядом с рюкзаком такая вот фифа стоит. Кто подложил? Зачем? Сначала оставить хотел, но потом чем-то глянулась ему эта вещица. Может, и еще что-то заметил, о чем говорить не стал. Собирался разобраться, да не успел.
В ход пошел второй бутерброд. Допив чай, пьянчуга сыто рыгнул и, понизив голос, зашептал:
– Приходили за ним. Не наши… Из чужаков… А еще… – последние слова он произнес, громко зевая.
Рассказчик замолчал, глаза его закрылись, вскоре раздался храп.
Слепыш с недоумением уставился на распростертое на кровати тело. Все инстинкты вопили: «Опасность! Сматывайся! Беги!» Чуйка никогда его не подводила. Никогда!
Он надел куртку, закинул на плечо рюкзак и выглянул в коридор.
Никого. Отлично!
Прижимаясь к стене, прокрался к выходу на лестницу.
Черт!
Площадку мерил шагами вышибала.
Слепыш повернул обратно. Заметался по коридору, дернулся в одну клетушку – заперто. В другой наткнулся на удивленный взгляд. Третья каморка отказалась свободной. Он кинулся к окну, вцепился ногтями в раму, пытаясь отжать. Никак… И даже если выбить стекло – не поможет, снаружи решетка. Ударил с досады по стеклу и, уже не скрываясь, опрометью бросился в конец коридора – вспомнил, что где-то там по внешней стороне здания проходит пожарная лестница. Но по закону подлости на дверях висел здоровенный замок.
Но у него же есть топор!
Удары наверняка разносились по всему заведению, да и пес с ними. Главное – чтобы получилось.
Замок упал, дверь распахнулась. Слепыш выскочил на балкон.
А вот и лестница.
Спрыгнув с последней ступеньки в сугроб, он бросился наутек.
К себе Слепыш пробирался огородами. Двухкомнатную квартирку в старенькой трехэтажке он считал своей, хотя она принадлежала другим людям. Но если жильцы сбежали, оставив свой дом, почему бы им не воспользоваться тому, кому он нужнее? Многие сталкеры занимали чужое жилье, свободных квартир в Булганке хватало, люди уезжали из города. И восемнадцать лет назад, когда в ответ на залпы ракет Зона долбанула по городу гравитационной волной, и позже, когда стало понятно, что Зона – это надолго.
Слепыш остановился у соседнего дома, разглядывая свои окна, потом все-таки решился – забежал в подъезд и поднялся к себе. Первым делом бросил в рюкзак заначку – немного денег и парочку артефактов. Не бог весть что, но лучше их держать при себе. Подновил аптечку, сунул в рюкзак галеты и тушенку.
Кажись, все.
Прикрыв за собой дверь, он вышел лестницу. Прислушался. Вроде тихо. Спустился вниз, рванул дверь подъезда и наткнулся на армейский джип, из которого выходили двое в гражданском – по-военному короткие стрижки, слаженные движения. Тут никакая гражданская одежда в заблуждение не введет.
Один из стриженых завел руку за спину, доставая оружие.
– Это он!
– Брать только живым! – рявкнул второй, вбегая в подъезд, где только что скрылся сталкер. – Он безоружен!
«Безоружен, ха! – с отчаянной удалью подумал Слепыш. – Сейчас узнаете, как я безоружен». Еще в квартире он почти на автомате достал из рюкзака пистолет Бобра и переложил в карман куртки.
Сжав в руке оружие, парень остановился на лестничной площадке. Как только внизу показался первый преследователь, он выстрелил. Застонав, человек схватился за бедро и осел на ступеньках. Слепыш в три прыжка одолел лестничный пролет, остановился и разрядил обойму под ноги второму преследователю. Убивать он не хотел.
Уходил он по крышам. Рванул в самую маргинальную часть города, надеясь отсидеться. Забрался в полуразрушенное здание с загаженным полом и граффити на стенах, забился в самый дальний угол, как загнанный зверь. Уселся на оставленный кем-то рваный матрас в окружении окурков и использованных шприцев и обхватил голову руками. Волна адреналина схлынула, сейчас его трясло от холода и страха.
Что происходит?
Что от него хотят?
Куда теперь податься?
Нельзя здесь сидеть вечно – холодно, голодно, опасно. Тут за пару «каштанов» и убить могут. Нужно искать стену, которая защитит его. Лохматый? Слон? Паша-Эльдорадо? Пожалуй, стоит начать с последнего.
Из здания Слепыш выбрался лишь с наступлением темноты.
Эльдорадо выслушал сталкера спокойно.
– Значит, наезд?
– Ага.
– Сейчас выясним. – Паша достал мобильный, набрал номер и спокойно, как будто узнавал о погоде, задал вопрос: – Здорово, Олег. Не подскажешь, твои имеют что-нибудь на сталкера Слепыша?
И после короткой паузы:
– Да, прессуют пацана чужаки какие-то, обидеть норовят.
Еще одна пауза.
– Спасибо, понял.
Эльдорадо повернулся к мальчишке.
– «Восточный Периметр» к тебе претензий не имеет. Ты уверен, что это не местные отморозки?
– Уверен.
Эльдорадо надолго задумался, только ноздри раздувались, как у рассерженного боевого коня. Слепыш не сразу понял, что бывший сталкер находится на пределе. Наконец, Эльдорадо рявкнул, дав злости выход наружу.
– Не позволю!
Сейчас, когда власти закрутили гайки и полностью прикрыли «туризм» в Зону, работы для сталкеров стало мало, лишний рот ему был не нужен. Но с другой стороны, стерпеть, оставить без последствий, когда какие-то чужаки хозяйничают у него под носом, он тоже не мог.
Слепыш вдруг засуетился.
– Я… У меня тут… – забормотал он, роясь в рюкзаке. Выложил на стол «спираль», «звездульку» и один «каштан». Все-таки пожадничал, второй «каштан» приберег для себя. – Я расплачусь… Отработаю…
Выпустив гнев, Эльдорадо повернулся к сталкеру:
– Конечно,
