бы задние ноги отнялись, чтобы мне не пришлось никуда больше ходить, – стонет она.
– Задние ноги? А у тебя есть передние? – спрашиваю, не отрываясь от монитора.
– Я… э-э… – Подруга зависает на несколько секунд, пока до нее не доходит смысл. – Блин! Я же говорю, совсем с ума схожу. Может, ну ее, эту журналистику?
– Почему? – удивляюсь я. – Тебе же нравится. Каждый день что-то новое, знакомства, общения, все такое. Сама говорила.
– Нравится. Просто иногда хочется запереться в домике и не выходить никуда лет сто. Ладно, это я так, просто устала. Что у тебя на завтра?
Я не глядя достаю мобильник, открываю чат с редактором и передаю подруге. Она сравнивает расписание со своим.
– Так-так… Утро я за городом – мотаюсь с мэром проверять что-то там… не помню, но выезд в восемь утра, а закончим часам к двенадцати в лучшем случае. Потом… опять мимо, – бормочет подруга. Потом радостно восклицает: – О! В пять у меня та же пресс-конференция в том же месте. Сможем поехать домой вместе.
– Вообще… – я хочу сказать, что не планировала задерживаться там, но на самом деле – а что, у меня есть какие-то неотложные дела? – Да, давай. Надеюсь, они не будут долго болтать.
– Вряд ли. Я даже не думаю, что на вопросы станут отвечать, хотя посмотрим. Тема там щекотливая, но громкая. Такие не любят размусоливать. Дадут какой-нибудь официальный комментарий, и все.
Я и не подумала расспрашивать подругу подробности. У нее в голове держится столько информации, столько инфоповодов и тем для потенциальных статей, что соревноваться с ней в этом абсолютно бессмысленно.
Поэтому я просто киваю и забираю телефон обратно. А зря. Могла бы расспросить, и тогда следующий день не стал бы для меня таким шокирующим.
Глава 15
Перед пресс-конференцией я успела забежать домой и перекусить. Подумывала взять с собой ноутбук, чтобы во время очередного «бла-бла-бла» поработать, но в итоге оставила его дома. Не хочу, чтобы в мой компьютер заглядывали любопытные носы.
С Олей встретились минут за пятнадцать до начала.
– Занять последние места? – спрашиваю ее. Подруга на входе точно с кем-нибудь зацепится языками и попробует разнюхать интересные новости, я же беспрепятственно пройду в зал первая – обычно так и бывает.
– Да нет, не надо. Идем, – говорит Оля, поглядывая в телефон.
В небольшом зале, рассчитанном максимум человек на пятьдесят, уже настраивают оборудование телеканальщики. Мы с подругой заняли стулья в последнем ряду, Оля включила диктофон и положила его на длинный стол – там обычно сидят выступающие. Их пока не было. Зато журналистов – хоть отбавляй.
– Что за повод-то? – спрашиваю я, просматривая снимки на Марке Третьем. Самые неудачные можно удалить уже сейчас, что чуть сэкономит место – бесполезное дело, ведь карта памяти позволяет фотографировать хоть целый месяц без перерыва, но мне хочется хоть чем-то занять руки и голову.
– Ты новости совсем не читаешь, да? – вздыхает подруга. – Весь город вопит. Несчастный случай на производстве, мужику почти что перемололо руку в станке. Управляющие пока не давали официальных комментариев, вот, сейчас – их первое выступление по этому поводу. Наверняка попытаются загладить свою вину. Откупиться или типа того. Может, компенсацию ему выплатят.
– Если у них не получится доказать свою невиновность, им грозит не только штраф, но и уголовка, – вдруг оборачивается мужчина с ряда перед нами. Я узнаю в нем одного из журналистов – имени не помню, но его немолодое лицо постоянно мелькает на мероприятиях. – А доказать это сложно. Родственники пострадавшего подняли такой кипиш вокруг этого дела, что чуть ли не митинг на защиту бедного работяги готовы организовать.
– Какой мрак, – заключаю я и надеваю наушники. Моя жизнь и без того достаточно мрачна сейчас, чтобы запускать в нее еще и такие грустные новости. Как вчера и говорила Оля, иногда просто хочется спрятаться от всего мира и не слышать ничего, особенно такую жесть.
За стол садится несколько мужчин в костюмах. Особенно выделяется довольно полный невысокий мужичок, у которого одна пуговица еле сдерживает пиджак на круглом животе.
Я делаю несколько снимков с разных ракурсов и возвращаюсь к Оле. Она спешно записывает слова выступающих, которых я не слушаю – вместо этого приятная музыка. Вновь начинаю просматривать снимки с прошлых фотосессий. Все равно заняться больше нечем.
Вдруг Оля толкает меня локтем в бок. Я ойкаю от неожиданности и вытаскиваю один наушник.
– Ты чего?
– Послушай!
– Да не хочу я…
– Послушай, – настойчиво повторяет подруга, и я со вздохом убираю наушники.
Полный мужик сдержанным скорбным голосом вещает:
– Александр Спиридонов нарушил технику безопасности, в которой сам расписывался перед каждой сменой. Мы сожалеем о его травме, но условия работы на предприятии четко прописаны. Их нарушение грозит увольнением – мы не уволили Александра, потому что тогда он лишился бы компенсации за производственную травму.
– Ага. А еще тогда бы возник вопрос, почему сотрудник пашет в нерабочее время, – ворчит журналист перед нами достаточно громко, чтобы его слышали все сидящие рядом.
– Оль, не хочу я в это погружаться, – говорю я гораздо тише. Подруга сует мне в руки свой блокнот и тыкает пальцем в некоторые строки.
– Читай!
И я читаю, еле разбирая ее быстрый почерк:
«Случилось – 29 июня. Рука не подлежит восстановлению. Рук-во гарантирует покупку протеза и реабилитацию…»
– И? – шепчу я.
– 29 июня. Это же когда ты с… – Оля делает голос максимально тихим. – Когда ты с Сергеем поругалась.
– И что? – от воспоминания больно стукнуло в груди. И зачем она мне это говорит? Нашла время ударить под дых.
– Дальше читай, дальше! Вот тут, – подруга показывает нужную строчку в блокноте.
«Производитель оборудования – компания SmartTech».
– Это компания Сергея, – до меня начало доходить. – Это случилось, когда он внезапно от меня уехал. Думаешь, из-за этого?
– Сто процентов, – уверенно кивает Оля. – Ну, понимаешь наконец? Он тебя не бросил. Наверняка ему позвонили сразу же, как это случилось. Наговорили, что там человека перемололо, как в миксере, – поначалу именно так новость и подавали, вообще непонятно было, останется ли он живым. А оборудование делала его компания – есть шанс, что на них
