Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
— Капитан Лодердейл — благородный человек, — начала было Розамунда.
Мать рассмеялась.
— Он благородный до тех пор, пока светло. Он сгорает от желания согреть твою постель, как только этот ужасный увалень выполнит свой долг. — Нерисса пожала плечом. — Впрочем, тут нет никакого преступления. Единственная выгода, которую леди получают после замужества, заключается в том, что можно быть неверными своим мужьям. Как мне жаль тех несчастных, которые выходят замуж по любви! Быть привязанной к одному-единственному мужчине всю жизнь?!
Нерисса передернула плечами.
Розамунда ничего не сказала в ответ. Конечно, ей были известны наклонности ее матери. Маркиза без конца перебегала из постели одного любовника в постель другого, словно выполняя некий таинственный танец.
Розамунда на собственной шкуре изведала все печальные последствия подобного образа жизни и поклялась, что никогда не последует примеру легкомысленной матери. Как только она выйдет замуж за Гриффина, прежде всего станет охранять семейный очаг: в доме должно быть уютно и покойно.
Ничто на свете не могло поколебать ее мечты, помешать добиться своей цели — ни мать, ни даже будущий муж.
— Мама, ты поедешь сегодня на раут, который устраивает леди Бигглсуорт? — спросила она, меняя тему беседы. — Герцог придумал нечто вроде семейного вечера.
Слишком поздно Розамунда поняла, как ошиблась, упомянув о вечере, на который ее мать не была приглашена. И все из-за того, что она считала, что герцог, ее брат и кузины были ей ближе и роднее, чем мать.
Нерисса невозмутимо ответила:
— Нет, я приглашена в другое место. Полагаю, там будет интереснее и веселее, чем у вас, дорогая. Как тебе еще не надоел герцог своим занудством и тупостью?
Монфор и леди Стейн никогда не питали друг к другу теплых чувств, но когда герцог забрал к себе детей Нериссы, между ними, казалось, пробежала черная кошка.
Герцог заявлял, что поступил точно в соответствии с волей покойного отца. Розамунда подозревала кое-что другое, но об этом не осмеливалась заговаривать с опекуном.
— Я вполне довольна, мама, — ответила она. — Во всяком случае, мне остается жить у герцога не так уж долго.
Хотя Нерисса не намеревалась обижать ее, тем не менее Розамунде стало неловко. Однако она не подала и виду, хотя сегодняшний визит к матери оставил неприятный осадок в душе.
Она как ни в чем не бывало улыбнулась.
— О, можно смело сказать, что мы с тобой еще не раз увидимся до этого события.
Леди Стейн с рассеянным видом, как будто забыв о незаконченном портрете, думала о чем-то своем. Розамунда тоже не горела желанием напоминать об этом матери. Если повезет, то незавершенная картина, вероятно, перекочует в мансарду, где и останется, никому не нужная и всеми позабытая. Как она сглупила, когда, выполнив материнскую просьбу, согласилась стать моделью для портрета. В следующий раз, чтобы избежать подобной неловкости, она непременно возьмет с собой Тибби.
— Аревуар, моя любовь, — сказала Нерисса, махнув на прощание рукой.
Зная, что мать не любит целоваться, Розамунда просто сделала реверанс.
— И ты не попросил его остаться у нас! — Возмущению Розамунды не было предела. — Энди, о чем ты думаешь? Почему ты такой невнимательный?
Розамунда и Эндрю Лидгейт сидели в небольшой уютной комнате, где привыкли уединяться, еще когда были детьми. Она словно была создана для доверительных бесед.
В центре комнаты лежал огромный дог мраморного черно-белого окраса, всеобщая домашняя любимица по кличке Офелия. Собака, как и сама обстановка, остававшаяся неизменной на протяжении многих лет, придавала их беседе еще более непринужденный характер.
Хорошо знакомая обстановка, которая была точно такой же, как и в тот день, когда испуганную и растерянную Розамунду еще девочкой впервые привезли в этот дом, напоминая ей о прошлом, позволяла соотнести его с ее нынешним положением.
Она выросла и стала красивой, уверенной в себе молодой женщиной. Безукоризненный наряд, тщательно уложенные волосы, драгоценности, украшавшие шею, голову и запястья, лучше всяких слов говорили о том, как ее любят в этом ставшем для нее родным доме.
А причиной и основой этой любви был сам Монфор, а также ее кузины и кузены.
Эндрю задумчиво рассматривал свои отполированные ногти.
— Мне показалось, что короткое расставание немного подогреет его пыл.
— Но ведь ты против этого брака, — удивилась Розамунда.
Эндрю сел поближе к камину и вытянул ноги.
— Я бы так не сказал. На самом деле твой жених мне очень нравится.
— Как жаль, что я не видела, как ты ударил его! — воскликнула Сесили, присаживаясь на ковер рядом с Офелией и поглаживая ее.
Старая собака положила большую голову на колени Сесили, искоса посмотрев на нее умными газами.
Розамунда сразу нахмурилась: как могла она забыть об этом и не упрекнуть Энди за недостойное поведение.
— Но ты оказал ему не очень-то дружественный прием, Энди.
— Дорогая, чтобы утешить тебя, замечу, что почти все мои приятели познакомились с моим ударом.
— Никогда не пойму мужчин, — покачала головой Сесили.
Взгляд у Эндрю стал острым и оценивающим, он будто видел перед собой Гриффина.
— Розамунда, он настроен решительно. Если хочешь дать ему от ворот поворот, то должна сделать это незамедлительно. Не стоит водить его за нос и выставлять на посмешище.
Розамунда вскинула голову.
— Когда мне понадобится, Энди, я обращусь к тебе за советом. Кроме того, герцог одобряет мое поведение.
— Не надо смотреть на меня свысока, — невозмутимо ответил Лидгейт. — Чтобы он отвернулся от тебя, выдвинутых условий более чем достаточно.
— A-а, он говорил что-нибудь о нашем договоре? — смутилась она.
Интимные отношения, как выразился Гриффин.
— Ха-ха! — усмехнулся Эндрю. — Какой это договор? Неужели ты не понимаешь, насколько ему ненавистны светские вечера и пикники? Ведь это доставляет ему столько же удовольствия, сколько нашей старой Офелии.
Услышав свое имя, собака насторожилась и приоткрыла глаза. Тихо поскулив, она опять задремала.
Розамунда вздохнула: хорошо, что Гриффин был сдержан и ничего не сказал о подробностях их соглашения.
— Надеюсь, Энди, на тебя можно положиться. Лорд Трегарт должен выглядеть достойно.
— О, я выберу для него самую лучшую одежду: как обещал, так и сделаю. Но изменить его самого не могу. Разве он станет меня слушаться? Весьма неблагодарное занятие объяснять человеку, как ему следует себя вести.
— Тем не менее, Энди, я уверена, ты найдешь способ повлиять на него, не опрокидывая на спину своим ударом. — Она умоляюще посмотрела на него. — Ради меня, Энди.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
