Вид слегка подлатал его опаленную спину, после чего и сам накинулся на очередной жаренный окорок с повышенным интересом. Занятное восстановление магии. Я же ману не расходовал, но жевал за компанию — впрок, наверное, на будущее.
А еще спрашивал, спрашивал, спрашивал. Задолбал всех, не иначе. Информация — вот, что мне было нужно куда больше жаренных куриных ножек.
— Откуда деньги на номер, Вид?
— Продал кое-что из своих экспериментов. — Кивает здоровяк в сторону той самой дурнопахнущей лавки, где мы потеряли его ненадолго в начале дня.
— Это тоже способность из-за покровительства Виды? Ну, порошки-мази всякие? — После того, как я увидел их использование на арене, тема магических эликсиров меня заинтересовала. Это ж какой потенциал для развития!
— Разве что чуть-чуть. — Вид впервые улыбнулся. У него даже лицо менялось, когда речь заходила о хобби. — Я готовлю настойки в основном по рецептам книг. У Заве много научных трудов на эту тему. Что-то взял у отца в записях, что-то в библиотеке в свободном доступе встречается. Ну, а при приготовлении применяю немного магии и получается улучшенный результат. Если эффект выходит сильный — такой «экспериментальный» образец охотно берут.
«О, как», — Подумалось мне: «Значит, знания Заве и заклинания Виды можно смешивать и таким образом. Интересненько».
— Ты такой же зануда, как эти ботаники в лицее. — Морщится Фак. — Нет чтобы отдохнуть, голову проветрить. Но нет. Учиться, учиться, учиться, как вам не надоедает, а? Скучно же!
— Между прочим, у Игоря завтра экзамены. — Делает вскользь замечание Вид, и, глядя на непонимающую мордаху Фака, поясняет. — На перевод в старшую группу, да. Сдаст и всё, ты в младшей останешься один. Будешь общаться с... себе подобными. Не ной потом.
Его слова задели рыжего. Он подобрался, заерзал беспокойно. Глаза забегали.
— Это что же получается? Вы меня одного оставите?
— А что прикажешь нам делать, если ты тупой и человеческий язык не учишь? — Вид встал из-за стола, отряхивая лапы и первым вышел на улицу. Я последовал за ним, осматриваясь по сторонам. Вечер подкрался быстро, только что было светло, а вот, уже темнеет. Фонари и гирлянды горят, красиво, конечно.
Девушка-факир всё еще танцевала на возвышении, но огненные искры вокруг ее бедер стали совсем маленькими и редкими. Устала, наверное. Бедняга. Это ж какой запас маны надо иметь?
К зданию, украшенному красными фонарями и сердечками мы единственные подходили без сопровождения кошечек, состроив максимально серьезные лица. Мол, не ерундой тут пришли маяться, а по делу. Я поежился под взглядом швейцара в изысканной ливрее. Хоть и кот, а глянул на нас, как на пустое место. Лишь бы ненароком не решил, что мы сюда «подработать» пришли, прости господи. Как те кошечки в легкомысленных нарядах, что группой мялись в холле на входе.
Вид уверенно переговорил с администратором за стойкой, взял ключ от номера, и мы направились к широкой лестнице. Я как-то даже не удивился, когда увидел номер тринадцать на брелоке в лапах кота. Кто бы сомневался! Благо, в этом мире мое невезение не слишком проявляет себя: горшки и сосульки на голову не падают, ямы и колдобины на дорогах не самообразовываются. Терпимо, жить можно.
Не зря бабка говорила: «Иди туда, где слабость твоя силой будет». Силы я, правда, пока не увидел, но... Найти бы её, бабку эту, да скрутить в бараний рог старую и заставить вернуть всё как было. Точнее, меня вернуть обратно! Не то, чтобы я не думал остаться, но... Мысль, что вот это всё вокруг: хвост этот, уши кошачьи, отношение людин, — мысль о том, что это временно, ненадолго — подбадривала меня. Давала смелость жить дальше. «Вот вернусь и...».
Правда на этом моменте фантазия буксовала.
— Пришли. — Вид проворно открыл дверь. Я покрутил головой в поисках Фака. Следом же шел! Где потерялся-то опять?
— А где?..
— Внизу остался. Решил заказать еще еды и выпивки в номер.
— А-а. — Закатываю глаза. Ядрид-мадрид, куда в него только лезет?
— Афнутые все такие. — Понимающе смеется Вид. — Живут одним днем. Сражаются, выигрывают деньги на арене и всё проматывают тут же. Никаких запасов, кроме жировых, да и тех...
Понятно теперь, почему «красные» на меня так взвились. С печатями им на арене ничего не светит, а еженедельный поход в квартал удовольствий был их единственной отдушиной. Пройдет еще неделя — две и на казенных харчах они совсем озвереют. И даже те, кто к пожару непричастен, захотят меня убить. Искренне. От души.
— Э? — Я встал как вкопанный в дверях, осматривая номер. Нет, ну понятно было по названию, что ночёвка предстоит с подвохом, но, чтобы во-от такое...
— Извини, но вариантов было, сам понимаешь... — Вид смущенно отвел глаза. — Я еще попроще выбрал.
Небольшая комната была полностью устлана шкурами, стены обиты кожей, а фонари под потолком декорированы под факелы, отчего создавалось ощущение, что мы попали в какой-то полудикий, первобытный мир. Пещеры, мамонты, все дела. Кровати не было совсем, предполагалось, что спят клиенты номера на полу, среди шкур. Хотя остальные посетители тут, наверное, не спали, да...
Я представил, что на этих шкурах творят людины с кошками и зажмурился. Вот только фантазию не включай, Игорь, и без нее тошно. Шкуры-то поди после каждого посещения не меняют и биологического материала здесь навалом. Сел, забился в дальний темный угол, предполагая, что конкретно это местечко (надеюсь!) в разных целях использовали пореже. По привычке нащупал в кармане осколок и бесполезный ныне ключ от сгоревшей комнаты — его я стал считать чем-то вроде талисмана, на удачу. Хотя она, коварная, и в этом мире мне не светит.
— Постельные утехи, физические нагрузки, отсутствие прав и катание саночек — дивный новый мир для котов. — Резюмирую вслух всё то, что в последнее время узнал об отношении к таким как я в местном обществе. — Кому прикажешь возносить молитвы, что ситуация начала меняться? Меня же завтра на экзамене о истории и культуре людин спросят, а я не в зуб ногой.
— Что бы не спросили — восхваляй Его Императорское Величество на все лады, мудрость его и щедрость души, не ошибешься. — Вид хмыкнул и поерзал, устраиваясь поудобнее в другом углу комнаты.
— А имя-фамилия у него какая? Чтобы впросак не попасть?
— Не знаю. — Громила пожал плечами и бесшумно рассмеялся,
