на весь его цветник. Судя по слухам, в гареме у хана несколько сотен видов самых разных особей женского пола. Содомитов среди джиннов не водилось никогда, разве, что шайтаны иногда баловались, но что с убогих взять. Их естественно ловили и казнили, причем сразу, без объяснения причин. Хотя, что тут объяснять? Тем более что Великий Хан самолично сподобился повесить на ответвление коридора, где был его гарем, большую табличку с надписью – «Вход запрещен всем, кто не Великий Хан всех джиннов». И все. Кратко и лаконично.
Ифриты привели меня в огромную комнату обитую медью и звездным металлом, на длинном столе в центре комнат я даже увидел цепь, выкованную из хладного железа, и меня передернуло от ощущения иссушающего холода, что исходил от неё. Один из ифритов, надел на руки какие-то перчатки и притащил меня к небольшой выемке в стене. Открыв её, я увидел небольшое пространство на один кубометр и меня втолкнули туда.
- Теперь ты будешь знать, как прерывать Великого Хана, - зловеще расхохотались ифриты, хотя с обоими я частенько проводил спарринги, часто заканчивающиеся моим поражением.
Когда меня засунули в медную камеру, я сразу понял две вещи. Первое, я не могу увеличиться во весь рост, пришлось уменьшиться, подстраиваясь под размеры камеры. Второе, феникса поселили со мной. Намордник, я попытался снять, но руки мне обожгло холодом, как бы намекая, что так делать нельзя. Пришлось смириться. Ладно, хоть я мог колдовать внутри камеры, но выйти наружу или сколдовать чары пространства было нельзя, они оказались заблокированы. Ну ладно, Аллах с ним. Я, слава ему же, научился многому, что не составит труда устроить себе персональный курорт, даже в медной лампе. Перво-наперво, я понял, что мне категорически не нравится ограничение моей свободы, а второе, я не мог толком тренировать магию. Нет, я конечно мог вкушать яства, созданные из магии, и даже часто это делал, кормя феникса. Джинны вообще могут не есть тысячелетия, хотя это нам и не нравится, а вот фениксы от голода слабеют. Пришлось кормить фамильяра. Как там говорится – «мы в ответе за тех, кого приручили». Чертовски правильная фраза.
Барахия не пришел ни на следующий день, ни через неделю, ни даже через год. Я тут от скуки чуть ли зверею. Ей богу самый страшный зверь это скука. Феникс рос как дрожжах, и стал величиной с крупного лебедя, чем очень уменьшал количество свободного места в моей камере. Самое паршивое, что моей магии феникс сопротивлялся, неосознанно. Природная стойкость, мать его.
Библиотека Шумера была проглочена в разделах доппель-магии, создания артефактов, иллюзиях и магии стихий. Остальные слишком сложны, для освоения, а тренировать то, в чем не разбираюсь? Поищите других идиотов. Ей богу, лучше бы рунную магию поучил, мог бы расширить размер камеры хотя бы до размера самолетного ангара. Феникс мог бы хоть немного летать, а я не зверел бы почем зря. Когда минул второй год отсутствия Барахии, я понял одну страшную вещь. Про меня банально забыли. Ифритам, видимо, было положить на мою просьбу передать Барахии, что я все осознал и готов любому наказанию, хоть к изгнанию из Кафа. Я их попросту не услышал. Медная тюрьма это худшее, что может быть. Кормить меня не кормят, джинн вполне может существовать без еды. Все допустимые развлечения мне приелись еще полгода назад, и лишь прекрасное пение Кощея, потихоньку сглаживает мою ярость. Чего я только не перепробовал, борясь со скукой. Доппели создавали лишь видимость присутствия других людей. Даже доппель Креола, которого я снял с него, когда тот лег в гроб, не сильно улучшал общее настроение.
Поступил блин в Академию!? Когда я последний раз попробовал связаться с ифритами, которые меня как бы сторожили, то я окончательно понял еще одну страшную вещь. На мою камеру наложили заклинание, не пропускающее звуки из камеры наружу. СУКИ! УРОДЫ! ВЫКИДЫШИ ИБЛИСА! СКОТЫ ДЫМЯЩИЕСЯ! БАГРОВАЯ БЛЕВОТИНА СОБАКИ АЗАГ-ТОТА!
Феникс как мог, улучшал моё настроение, но в один прекрасный день, я решил, что надо что-то сделать. Первым делом я, заимев пару личных защит на себя и Кощея, принялся снимать треклятый ошейник. Ошейник предупреждающе холодил воздух, но в итоге спустя день сплошных матов от меня и раздраженного клекота, наверняка тоже матерного, от феникса, ошейник был «благополучно» снят, изучен и уничтожен. Феникс пел целый час, ластясь ко мне, ведь раньше я боялся снимать его, опасаясь немедленной реакции тюремщиков. Но прошли сутки, за ними вторые, а реакции все нет и нет. Время я научился отсчитывать, и спустя два дня пожалел об этом. Оно тянулось невероятно медленно, как патока. Спасибо Кощею, что пел и снимал мне стресс.
Ради тренировок и по большей частью от нечего делать, я пытался наладить с Кощеем ментальный контакт. Говорить с доппелями мне надоело уже давно. А тут хоть какой-то другой разумный. Лучше так чем никак.
- Хубаксис, - глядя в янтарные глаза феникса, пытался я дать понять фениксу, что это моё имя. Феникс буквально излучал понимание и гладил меня крылом, когда попытки мысленного контакта сошли на нет. Когда мне это надоело, то есть через два часа бесплодных попыток, то я просто уставился на дверь камеры, и мне все больше хотелось тупо выломать дверь камеры, чтобы на меня хоть как-то обратили внимание. Взвесив все за и один против, я перевоплотился в кутруба, внешне конечно же, и что есть силы вдарил по двери. Гулкий звон, прошедший по камере слегка
