от ран беглецов добивали теми же копьями, и палицами со вставленными кусками камней.
В живых оставляли только молоденьких девочек. Не старше пятнадцати-тринадцати.
Таких, и всё хоть чего-то стоящее имущество, начиная со шкур шалашей, устроенных наподобии вигвамов, и до еды в виде просоленных и провяленных рыб и полос мяса, забирали с собой.
Не прошло и пятнадцати минут, как набег оказался закончен, и нападавшие удалились, предав огню остовы шалашей — просохшие круглые палки горели ярко и жарко, чёрный дым поднимался высоко в небо: полдень, почти полное безветрие…
— Думаю, скоро рыболовы заметят дым от костров.
— Но сделать ничего не смогут. Напавших в двадцать раз больше. И когда девушки, которых они забирают, нарожают им ещё детей, это племя станет ещё многочисленней. И сильней. Вот так и строятся Империи.
— Не смеши. До этого уровня им без металла никогда не дорасти.
— Почему это?
— Мать!
— Джо прав. Поскольку он прочёл монографию об основных тенденциях технического прогресса, и об орудиях, способствующих смене формаций. В частности — первобытно-общинного строя — рабовладельческим. Без хотя бы меди рациональное и продуктивное земледелие невозможно — не из чего сделать плуги с отвалом. Лопаты, серпы, и кучу прочих инструментов. А без стрел и копий с металлическими наконечниками невозможно захватывать в достаточном количестве этих самых рабов. В плен. Вот они пленных и не берут — банально кормить нечем! А об «эффективности» труда рабов вы и без меня знаете.
— Убедили. Ладно. Значит, они так и останутся на этом… Этапе? Развития.
— Да. Они, конечно, будут заключать всякие «вечные» союзы с соседними племенами, обмениваться добычей и продуктами, иногда даже — женщинами, и нападать на других соседей. С тем расчётом, чтоб в удобный момент нанести удар в спину такому союзнику. Вспомните историю древней Руси — там этого полно. (Впрочем, чего я от вас требую — некоторые из вас, как говорит Джо, не будем показывать пальцем, хотя это был Пол — и учебника по истории за пятый класс не читали.) Словом, вот такие уж они злобные, коварные, и безжалостные. Кровожадные. Без единого намёка на сострадание или гуманность. Получают удовольствие от убийства своих ближних. Дикари, одним словом. — иронии в тоне Матери не заметил бы только слон. Но Пола это не проняло:
— То есть — это из-за их… э-э… хронической тяги к убийствам ближних своих, и присваиванию «продуктов их труда», кто-то очень… э-э… умный и отчаявшийся их натуру исправить, и лишил их металла?
— Ну, вроде как — да.
— Подробней, пожалуйста. — теперь хмурился уже Джо.
— Они не всегда были всё же на уровне этих самых дикарей. Вот. — на центральном экране возникла новая картинка, с изображением гор, реки, и… развалин города! Ну, или чего-то уж очень его напоминавшего: кольцевая структура с чётко угадывающимися впадинами улиц, и грудами обломков вне их, имелась в удобном месте: у устья реки, как раз впадавшей в местное море!
— То есть, с момента потери ими металла прошло не так уж много времени, раз хотя бы остатки руин — сохранились?
— Да. Не более тысячи ста пятидесяти лет.
— Забавно. — хотя что тут было для напарника забавным, Джо не понял, — Говорю, забавно, что все эти руины — выглядят всё же вполне техногенно. То есть — если тут и были небоскрёбы, даже после того, как мелкая нечисть сожрала всю арматуру, бетон не раскрошился окончательно. Прочный, стало быть. Вот бы нам рецептик…
— Обойдёмся как-нибудь. — Джо вздохнул, — Мать! Ты нам лучше скажи, кто и почему лишил их металла.
— Кто — конкретно ответить не смогу. Ясно только, что ну очень продвинутая и гуманная раса. А вот — почему… С приличной долей вероятности ответ смогу дать только через сутки. Когда наш зонд, да и мы, долетим до соседней планеты. Четвёртой от звезды. А это — третья.
— А что — там?
— Пока не знаю точно. Но даже отсюда, с пары сотен миллионов миль, могу сказать, что и там цивилизация имелась. Вероятней всего — колония этой же расы людей.
— Ага. Интересно. Ты никуда не торопишься?
— Нет. До следующего Нового Года я абсолютно свободен!
— Отлично. Пожертвуем сутками нашего драгоценного времени, и горючим на сотню кредитов. Полетели!
Выглядела вторая из населённых планет практически так же, как и первая: горы, леса, луга, долины, океаны, озёра, и реки.
Вот только населена она оказалась… Пузырями!
Именно так её обитатели представлялись Джо. Пол же назвал их бурдюками. С …рьмом. Уж больно чванливый, самовлюблённый, и гордый вид оказался у странных созданий, плававших в местной атмосфере. Разумеется, без единого признака даже шкур, и прочей одежды: иначе, как объяснила Мать, лишний вес спустил бы их на землю.
— Ну и чем они тебя так привлекли? И, главное: как помогут объяснить, что здесь случилось?
— А вот сейчас увидите. И поймёте.
Внезапно зазвенел аварийный звонок: так бывало при разгерметизации кабины! Джо метнулся к персональному шкафу, указав полу на другой шкаф: скафандры у них хранились у каждого — на своём месте! А ещё бы: Джо в скафандр худосочного Пола просто не влез бы…
Однако одеть столь ценное обмундирование они не успели: в рубке вдруг стало не протолкаться от набившихся в неё «шаров», принявшихся как-то очень споро поглощать все металлические предметы и механизмы! Джо попробовал было выстрелить в ближайшего радужно переливавшегося, словно мыльный пузырь какой, гада однако шар не пострадал! Нисколько. Зато на Джо явно «обиделся». Потому что плюнул недогрызанный стул, и принялся за Джо, цапнув за руку. Больно! А когда челюсти сомкнулись на животе, Джо заорал благим матом! Теперь-то он понимал, что испытывает та самая рыба, которую протыкают гарпуном! Пусть и костяным…
Но когда боль усилилась, и он стал орать громче, всё… Пропало!
И оказалось, что он лежит на своей койке, лоб покрыт холодным потом, майка мокра вообще насквозь, а над ним склонилось обеспокоенное и бледное лицо напарника. Трясущего Джо как грушу за плечи!
— Хватит, говорю, орать на три галактики! Кошмар, что ли?
— А то… — Джо, отодвинув ретивого «трясуна», кряхтя, сел на койке, — Чёрт. Приснится же такое… Хотя… Если вспомнить, кошмары мне снятся только перед реально большими неприятностями!
Мать. Не приближайся близко к этой, второй, планете. Ну а зондом мы так и так решили пожертвовать.
— Это когда мы это решили?!
— Когда Мать сказала о девяностопятипроцентной уверенности. Да мы и сами побоялись бы взять его на борт. Пусть там была бы хоть единственная спора, уж на Земле-то, да и в её
