автор бестселлера впихнул в книгу, у меня категорически не получалось. Но я упрямо каждый вечер прочитывала по паре глав, просто чтобы переключиться с рабочего режима. Брать развлекательную литературу в руки мне было нельзя, пока я не домучаю этот ужас. Это было правило, которое мама придумала мне еще в подростковом возрасте. Чтобы дочь совсем не растеряла свои мозги в дебрях легкомысленной бумажной продукции, она предложила следующую схему: на пять книг на мой вкус и выбор я должна прочитать одну книгу на ее усмотрение. И если сначала это были книги из классической литературы, то позже в список вошли и биографии, исторические хронологии, публицистика, какие-то сборники фактов. Время шло, я росла, даже уже переехала жить отдельно, а вот привычка разбавлять поток романов чем-то умно-занудным прижилась и осталась со мной.
Время от времени я чувствовала на себе взгляд крокодила-Глеба, но старалась не обращать на него внимания. Иногда и сама кидала взгляды в его сторону, особенно когда он слишком уж тяжело вздыхал и странно водил ладонью рядом с собой. Качество простыни, что ли, проверяет?!
Домучав положенные две главы, с шумом захлопнула книгу и, откинув ее в сторону, пошла к шкафу. Все, хватит, время уже одиннадцатый час, пора в душ, сделать маску на моську и, полистав немного соцсети, ложиться спать. И судя по тому, с каким удобством Викторович растекся на моей кровати, спальное место мне придется отвоевывать с боем.
Представив себе, как, уперевшись спиной в стену, спинываю начальника на пол, не смогла сдержать злорадный смех.
Взгляд Глеба после этого смеха я чувствовала до тех пор, пока не вышла из комнаты, взяв с собой пижаму и полотенце.
Водные процедуры, черная маска на лицо, пижама со штанишками до колен, – и это в такую-то жару! – и я с башней из полотенца на голове тихонько крадусь на кухню. Незачем пугать начальника своей темной личностью, он и так уставший, а тут еще и такое испытание для нервов! Лучше уж тихонько посижу пятнадцать минут на кухне, водичку попью, в темноте…
– …ять! – возглас Глеба сопровождался звоном разбитой чашки. – Аня, вы смерти моей хотите?
Устало прислонившись к дверному косяку и не особо думая о последствиях, высказала все, что крутилось в этот момент у меня в голове:
– Иди ты, Глеб Викторович, спать. На принцессу! Какого черта свет в комнате не включил, я сюда даже не зашла бы!
– Мартынова… – как-то растерянно начал Глеб.
– Да я уже почти двадцать шесть лет как Мартынова, – развернувшись, пошла за веником и совком, – не двигайтесь, сейчас осколки уберу.
Вернулась я быстро, все необходимое хранила в ванной, так как не любила зимой бегать на балкон за тряпками или веником.
Глеб к тому времени уже собрал крупные осколки и задумчиво вертел их в руках, стоя на месте.
– Ань, ты… вы…
– Слушайте, Глеб Викторович, раз уж вы за полтора года не смогли определиться "тыкать" мне или "выкать", пользуясь тем, что мы у меня в квартире и я устала, наконец-то скажу – остановитесь на одном варианте! С учетом того, что я ваша временная невеста, советую выбрать первый.
С невозмутимым видом принялась подметать пол и делала это до тех пор, пока над головой не раздался громоподобный хохот.
– Что? – вскинув взгляд, недовольно покосилась на Викторовича.
– Все хорошо, Ань, правда. Просто подумал, что после твоего такого вида, – он выразительно махнул в мою сторону рукой, – "выкать" у меня даже и не получится. Но тогда и ты прекрати обращаться ко мне своим строгим голосом "Глеб Викторович", если честно, чувствую себя стариком каждый раз, когда ты так ко мне обращаешься.
Глеб так смешно изобразил меня суровым писклявым голосом, что я не удержалась и фыркнула:
– Хорошо, крокодил-Глеб, как скажешь!
– Ну, Мартынова, – подавился воздухом шеф, – ты и…
– Я заюшка, знаю. А теперь я пошла умываться и ложиться спать.
С гордым видом развернувшись, направилась в ванную.
– А-ань?
– Нет, вы спите на принцессе!
Когда я пришла в комнату, Глеб стоял над надувным матрасом и обреченно его рассматривал. Но не дав ему шанса начать меня уговаривать, а мне любоваться его широкой спиной с милыми ямочками над резинкой штанов, я безжалостно выключила свет.
– Спокойной ночи, – с удовольствием вытянулась на кровати и устроилась на боку, поближе к краю.
Викторович тяжело вздыхал, зачем-то попинав матрас, потом одно долгое мгновение смотрел на меня в свете фонарей с улицы, но так как я никак не реагировала на его пантомимы, все же улегся на предложенное "ложе".
– Поверить не могу, что ты меня действительно уговорила спать на надувном матрасе, – Глеб сверкнул глазами в темноте, будто недовольный кот, – да я в последний раз в таких условиях спал пять лет назад, когда Ромка уговорил меня уехать с палатками отдыхать к озеру.
– И как? – положив щеку на самый край кровати, я смотрела на то, как Алексеев пытается найти для себя удобное положение.
– Что как?
– Как съездили?
Глеб замер и, приподняв голову, ехидно прошипел:
– Отлично съездили, комары и оводы были рады приветствовать нас на своей территории. На этих диких тварей не действовал ни один спрей от насекомых!
Тихо рассмеявшись под недовольным взглядом шефа, я попыталась подбодрить его:
– Ну это же замечательно!
– Мартынова, ты издеваешься? – не оценил моих потуг Глеб.
– Нет, я вполне серьёзно. Представьте, что сейчас вы на отдыхе, только без наглых жужжащих над ухом насекомых. Красота же, ну?
Прежде чем ответить, Алексеев повернулся ко мне спиной, подмял подушку как ему того хотелось и рывком накинул на плечи тонкое одеяло.
– Да я бы так не сказал. Как минимум, одна самка комара тут есть.
***
– Ань, вставай, – матрас рядом со мной ощутимо просел, а плеча коснулась широкая горячая ладонь, – на работу опоздаешь.
Полусонное сознание сыграло со мной злую шутку.
– Пап, десять минут и я, честное пенсионерское, встаю.
Тихий мужской смешок в ответ заставил меня поморщиться: когда это папа научился так же ехидно хмыкать, как мой босс-крокодил?!
– Ань, вставай! – более требовательно повторил отец, продолжая меня будить. А будильник тем временем еще не отзвонил все положенные ему пять раз! – Мартынова!
Вот этот рык, хоть и произнесенный почти шепотом, заставил меня подскочить на кровати и в ужасе зашарить руками под подушкой в поисках телефона.
Найдя трубку, приоткрыла один глаз и зависла, глядя на дисплей. Семь-тридцать равнодушно показывал мой родной андроид. Я все никак не могла понять значения этих цифр, точнее, мозг отказывался принимать суровую действительность, но ровно до тех пор,
