пороге возникли две фигуры.
— Лёшка! — обрадованно взвизгнула я и, не в силах сдержать эмоций, повисла у него на шее. — Лёшка, ты живой!
— С ума можно с вами сойти… — устало провёл рукой по лицу врач.
Через пятнадцать минут, подписав все бумаги, мы вышли из больницы и уселись в Лёшину машину. На мгновение я вспомнила, что, по сути-то, мы совсем незнакомы, просто поужинали однажды вместе да в расследование ввязались. Так почему же мне с ним так легко и хорошо, словно мы знаем друг друга целую вечность?
Прогнав эти глупые мысли, я со счастливой улыбкой смотрела на злого Лёшу, садящегося за руль.
— Ты ненормальная? — хмуро глядя на меня, спросил он, повернувшись ко мне всем корпусом.
— Я испугалась! — надулась я. — Я и не думала бежать из больницы, но этот докторишка мне таких ужасов нарассказывал, а у тебя телефон отключён и… И вообще! — Я отвернулась от него и уставилась в окно.
— Каких ужасов? О чём ты вообще говоришь? — психанул Лёша. — Ты представляешь, сколько мы тебя искали? Я хотел ехать к тебе домой, хорошо, догадался позвонить на домашний и понял, что тебя там нет.
— Каких ужасов? — задохнулась от негодования я. — Каких ужасов?
По мере моего рассказа лицо Лёши постепенно добрело. Когда я замолчала, он покачал головой и завёл машину.
— Ты сумасшедшая.
Я обиженно молчала. Мимо нас проносился город, я упрямо смотрела в окно, не поворачивая головы. И только когда машина остановилась у незнакомого дома, я спросила:
— Куда мы приехали?
— Ко мне, — спокойно ответил Лёша и, поймав мой негодующий взгляд, сказал: — У меня твой Мерс, забыла? И нам нужно многое обсудить.
— Как у тебя Мерс? У тебя же собака! — воскликнула я. — Господи, он же его съест!
— Это ещё кто кого съест! — хмыкнул Лёша. — Джек и Мерс — это банда, разграбляющая мой дом. Между прочим, Джек никогда себе раньше такого не позволял. Твой Мерс — подстрекатель!
— Что?! — ахнула я. — Да он же болеет! Надеюсь, ты уколы ему делал?
— Каюсь, даже не вспомнил, как-то не до того было! — развёл руками Лёша, глаза его смеялись.
— О Боже, бедный мой Мерсик! — закатила глаза я. — Ветврач строго-настрого приказал делать ему уколы!
— Да успокойся ты! — поморщился Лёшка. — Твой Мерсик здоровее нас с тобой вместе взятых! Прекрати над ним трястись так!
Я надулась и до самой квартиры больше не проронила ни слова.
Мерс встретил меня раздражённым шипением и, когда я попыталась его обнять, расцарапал руки. Зато Джек, весёлый чёрный пёсик, скакал рядом и, пока я разувалась, всё норовил облизать лицо.
— Он обижен на меня? — расстроенно спросила я, глядя на Мерса, вольготно раскинувшегося на диване.
— Он просто отвык, не бери в голову, — равнодушно пожал плечами Лёша.
— Да какое отвык! — махнула рукой я. — Нет, он обиделся за то, что я его бросила, что отдала чужому человеку, да ещё с собакой!
— На Джека волну не гони! — погрозил мне пальцем Лёшка. — У них большая дружба.
В этом он, видимо, был прав. Джек вскочил на диван и улёгся рядом с Мерсом, тот, в свою очередь, даже ухом не повёл, лишь ласково замурчал.
— Ну что, пойдём на кухню? — предложил Лёша. — Теперь моя очередь тебя кормить. Такой вкуснятины, как у тебя, у меня, конечно, нет, но, как говорится, чем богаты!
Мы переместились на кухню и уселись у стола. Лёша быстро смастерил незамысловатые бутерброды и налил мне горячего чаю. Я поблагодарила, хотя мне совсем не хотелось есть: опять жутко разболелась голова.
— Есть какие-то новости? — поинтересовалась я, откусывая кусок и с трудом проглатывая его.
— Есть, — чуть помедлив, кивнул Лёша, размешивая сахар в чае.
— Ты нашёл её? Она жива?
— Нет, не нашёл. Наташ, я тебе расскажу всё, что узнал, но сначала давай ты. Что ты выяснила в салоне? Почему попала под машину? Кто тебя толкнул?
— Понятия не имею, — вздохнула я. — Я поговорила с продавщицей Валей и пошла к остановке. Потом сильный удар в спину, и я под колёсами. Всё.
— Ты понимаешь, что кто-то хотел тебя убить?
— Не пугай меня, — попросила я и отодвинула от себя тарелку с бутербродами. Аппетит пропал совсем.
— Я не пугаю тебя, — возразил Лёша, — я предупреждаю, тебе нужно быть осторожней.
— Но кому нужна моя смерть? — крикнула я. В висках тут же застучало, и я поморщилась.
— Ну если у тебя нет злейших врагов, то смею предположить, что кто-то очень не хочет, чтобы тебе стала известна правда о Вике. Давай рассказывай, что узнала в салоне.
— Значит, Лиза Аршинина… — протянул Лёша, когда я закончила рассказ. — Нужно бы с ней побеседовать. Сдаётся мне, девушка может поведать нам много интересного. И ещё эта Катя! Коллега и подруга Вики, почему она так не хотела общаться с тобой?
— А мне кажется, надо поговорить с однокурсниками Вики. Мне не даёт покоя вопрос, зачем она всё-таки пошла на работу.
В комнату важной походкой вошёл Мерс и прыгнул мне на колени. Я погладила его по голове и улыбнулась.
— Хороший мой, ты меня простил?
— Надо было сходить на похороны Антона, — задумался Лёша. — А я как-то пропустил это важное событие. И зря.
— Кстати, о похоронах, — вздрогнула я. — Как же эта девушка, ну… Вместо Вики…
— Тело по-прежнему в морге, — сообщил Лёша. — В милиции знают о несчастье, случившемся с тобой, хотя этим делом занимаются ребята из другого отделения. Но сейчас, когда тебя выписали, придётся её хоронить.
— Но как? Я не могу! — затряслась я. — Разве можно хоронить человека под чужим именем? У неё наверняка есть семья! И как же анализ ДНК? Ты обещал его сделать!
— Я забыл, — понурился Лёша. — Завтра схожу и уговорю знакомого взять у неё материал для экспертизы. Ну и попрошу подержать тело ещё хотя бы пару дней, до получения анализа.
— Ты думаешь, это может быть Вика? — тихо спросила я.
— Не паникуй раньше времени. Я считаю, что этот анализ мы делаем для очистки совести. Ты же была уверена, что это не твоя сестра.
— Огромное тебе спасибо! — горячо поблагодарила я. — За всё, за всё! Я не знаю, что бы я без тебя делала!
— Да ладно, — смутился Лёша и поспешил сменить тему: — Теперь моя очередь рассказывать.
— Ну да, у нас действительно была младшая сестра, — подтвердила я, вертя в руках чашку. — Яну украли в школе на линейке. Для меня первое сентября так и не стало праздником. Мама тогда очень плакала, а папа, наоборот, был невозмутим, он всегда умел скрывать боль. Только я не понимаю, как эта давняя трагедия касается нашего дела? При чём здесь Яна?
— Да, в общем-то, ни при чём. В этой моей поездке смысла особого не было.
