большой пруд. Ранний солнечный свет отражается от темной воды. Рябь пробегает по поверхности с каждым дуновением ветерка, и маленькая птичка расхаживает вдоль противоположного берега, клюя тут и там в поисках своего завтрака.
Я смотрю, как Лекс развязывает ботинки и снимает носки. Расстегивает джинсы, позволяя ткани сползти, обнажая мягкие, светлые волосы на его тазу. Я разеваю рот, когда он стягивает с себя джинсы. Его член вялый, свисает низко к бедру, но поток воспоминаний о том, какой он был твердым, пронизывает меня, нагревая мое тело.
— Твоя очередь, — говорит он с кокетливой улыбкой.
— Ч-что? Нет. Я не буду купаться там, — говорю я ему, как будто у меня есть какое-то право голоса в этом вопросе.
— Раздевайся, кролик, или я сделаю это за тебя.
Я надуваю губы. Ребячество, да, но я не хочу заходить в эту воду.
Когда я все еще не снимаю одежду, он подходит ближе и выполняет свою угрозу. Раздевает меня, пока я не оказываюсь голой перед ним. Его член теперь твердый и прижат к нижней части моего живота.
— Почему ты всегда должна бороться со мной? Ты маленький кролик, а я койот. Я всегда буду побеждать.
Я смотрю на него, моя нижняя губа дрожит в такт всему моему телу. Моя кожа мерзнет, и даже солнца недостаточно, чтобы согреть ее. Он хватает меня, прижимая свой твердый член к моей пояснице, пока я извиваюсь. Он несет меня к пруду и бросает в него. Я кричу, пока моя голова не погружается, и продолжаю кричать в тот момент, когда выныриваю. Вода не такая холодная, как я ожидала, и она не вытесняет воздух из моих легких. Это почти освежает, но все же, черт с ним.
— Пошел ты, Лекс!
Он ухмыляется и прыгает за мной. Когда он выныривает, вскидывает голову, его волосы отбрасываются назад. Вода капает с его носа и губ, и он выглядит таким красивым в этот момент. Я ненавижу, как сильно хочу запечатлеть все его мокрые и обнаженные черты в памяти. Он выглядит так, будто его создал сам дьявол.
Я брыкаюсь ногами, чтобы держать голову над водой, пока он просто стоит. Такой раздражающий. Придвигается ближе и заключает меня в свои объятия. Я упираюсь ногами и парю там, пока он держит меня.
— Кролики не любят плавать, да? — говорит он, обхватывая мои ноги вокруг своей талии.
— Не силой.
— Все это было сделано силой, — говорит он с ухмылкой. Лекс убирает волосы с моего лица. — До сих пор ты плавала просто отлично.
Мое сердце колотится в груди. Солнце освещает мои бледные плечи. Мир тает вокруг нас, стекая вниз, как вода с наших обнаженных тел.
— Чего ты хочешь, милый кролик? — шепчет он. Я не осознавала, что так пристально смотрела на его губы, пока он не заговорил. Его слова снова рисуют пейзаж, усеивая его деревьями. Его палец скользит по моей надутой нижней губе. — Если ты хочешь поцелуя, тебе нужно просто сделать это.
Я не буду его целовать. Это все еще кажется слишком неправильным. Несмотря на то, что он заставил меня кончить, это было инициировано не мной. Я все еще могу держаться за этот глупый факт. Притворяясь, что мой отказ означает, что я каким-то образом свела на нет обильную измену, в которой мы уже участвовали.
Даже если мои мысли неверны.
— Ты такая чертовски упрямая, — говорит он, когда я не двигаюсь. Его рука обвивается вокруг моей шеи сзади и притягивает к нему. Он целует меня, и я позволяю ему. Разочарованный стон срывается с его холодных, влажных губ. — Я собираюсь отвести тебя обратно к машине, уложить на капот и трахнуть своим языком.
Никто никогда не говорил со мной так. Это захватывающе и в равной степени страшно. Могу по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз Брайс ублажал меня своим ртом, и помню, как неуклюже двигалась его челюсть, когда он это делал. Это казалось ему рутиной. У меня такое чувство, что Лекс съест меня, как будто я его последняя еда перед смертью. Он пойдет на казнь с полным животом от каждого момента с тех пор, как мы встретились. Оставит меня с чувством пожираемой, никогда не довольной пиршеством любого другого мужчины. И он знает это, когда его рука поднимается по задней части моих бедер и хватает меня за задницу.
Я отталкиваюсь от него и начинаю плыть через пруд, дрыгая ногами и раздвигая воду руками. Эта мысль заводит меня и затрагивает игривую сторону меня, о которой я и не подозревала. У меня, наверное, всегда была эта сторона, но ей никогда не позволяли всплыть на поверхность до сих пор, в свободе спокойного пруда с таким человеком, как Лекс.
— Куда ты плывешь? — кричит он.
— Поймай меня, если сможешь, хищник. — Я издаю смешок.
Он рычит и бросается за мной, когда я отплываю от берега. Как только пруд становится слишком глубоким, он плывет ко мне, его мускулистое тело рассекает воду, как пуля. Я задерживаю дыхание, ныряю и продвигаюсь под прохладной поверхностью. Звуки приглушены, и меня окружает удушающая тишина. Открываю глаза и наслаждаюсь зеленым и коричневым цветом со всех сторон. Я не слышу его и не чувствую перемены в воде, но знаю, что он там, идет по моему следу. Чувствую его дыхание на своей шее, даже когда знаю, что это невозможно.
Когда мои легкие просят воздуха, я выныриваю, чтобы сделать быстрый и глубокий вдох. Его не видно. Рябь разбитой воды откатывается от меня. Когда поворачиваюсь, чтобы плыть к берегу, слышу, как он всплывает позади меня.
— Подлая маленькая добыча, — говорит он. Мне не нужно оборачиваться, чтобы знать, что его глаза приобрели более темный оттенок. Я слышу это в его голосе. Это внутренний голод, скрывающийся прямо под поверхностью, который холодит мои вены и говорит мне, что это больше не забава и игры. Когда он поймает, то сожрет меня.
Я брыкаюсь ногами и подталкиваю себя к берегу. Мне придётся плыть еще долго после того, как он пойдёт по дну, но я все равно делаю это первой. Каменистое дно царапает мои колени, когда пытаюсь подняться на ноги и убежать от него. Я не могу оглянуться, потому что он всего в нескольких шагах позади меня.
Трава смягчает мои босые ноги, сосновые иголки прилипают к мокрым лодыжкам, и я слышу, как его тяжелые, уверенные шаги приближаются. Они гремят у меня в ушах и соревнуются с моим сердцебиением. У меня нет выбора,
