Стелла будет так возбуждаться, глядя, как такой мудак, как он, трахает ее рот". Его глаза смотрят прямо перед собой, но я вижу, как уголок его рта растягивается в ухмылке. "Я должен был догадаться по тому, как ты умоляла, чтобы тебя нагнули и трахнули".
"Ты ничего не знаешь о том, что мне нравится или не нравится". Даже если он прав, я не могу не ответить. "И я не умоляла".
Он качает головой и смотрит на меня, его взгляд горит мрачным весельем. "Если ты собираешься лгать мне, то тебе лучше стать чертовски лучше в этом". Я сужаю взгляд, и он продолжает.
"Каждый раз, когда он делает толчок глубже, ты сжимаешь ноги вместе. Когда она хнычет, ты глотаешь так, будто у тебя пересохло в горле". Он протягивает руку и проводит кончиками пальцев по моей шее. "А когда он сжимает ее горло…" Его рука внезапно и неожиданно сжимает мое горло. Я задыхаюсь, мой рот открывается. Он усмехается, его ладонь скользит и проводит большим пальцем по моей нижней губе. "Твои губы так и расходятся".
"Не будь так груб", — говорю я со всей убежденностью, на какую только способна после того, как он только что прочитал меня, как чертову книгу.
"Разве это грубо, если это правда?" Он поднимает бровь и откидывается назад, небрежно помахивая рукой Лулу, как будто ничего не произошло. Я хочу возразить, что он ошибается, но не могу подобрать слов, кроме жгучего желания забраться к нему на колени и сказать, как он прав. Как сильно я хочу, чтобы он использовал меня и трахнул именно так, как, по его словам, я этого хочу.
Лулу подбегает к нашему столику. "Еще по одной?"
"Сделайте двойную порцию, пожалуйста", — говорю я, пока она собирает наши пустые бокалы.
Пока мы с Лохланом спорили, пара на помосте сменила позицию. Джульетта стоит на ногах, перегнувшись через подлокотник. Когда сцена поворачивается, мужчина усаживается обратно и принимает вибратор от девушки с сигаретой. Он вкладывает его в связанные руки Джульетты, затем полностью снимает пояс. Кожаный ремень обматывается вокруг середины ее бедер, сжимая ноги вместе.
Его ладонь обводит ее попку, и от предвкушения у меня раздуваются легкие. "Такая красивая попка. Может, в следующий раз я ее трахну". Господи.
Он забирает вибратор, и раздается жужжание. Я тянусь к своему бокалу, которого там нет. Я быстро отдергиваю руку, но Лохлан увидел. Он качает головой в сторону, как будто застал меня за чем-то грязным. "Хочешь пить?"
Я слегка насмехаюсь. "Ты действительно собака с костью, не так ли?"
Резкий крик привлекает наше внимание, и мы поворачиваем головы к сцене. Руки Джульетты, болтающиеся на середине кресла, сжимаются и разжимаются, и я быстро понимаю, почему. Вибратор был вставлен между ее ног, прижатый к ее сердцевине, из которой не выбраться. Ее крик переходит в пьянящий стон, и она опускает голову. Мое тело покалывает от осознания. Я чувствую каждый пульс, и между бедер у меня образуется влажная жидкость.
"Как думаешь, сколько раз он заставит ее кончить?" спрашивает Лохлан, барабаня пальцами по столу. Его золотые кольца вспыхивают оттенками красного.
"Только столько раз, сколько она сможет". Мысль о том, что ее будут заставлять испытывать оргазм снова и снова, обрушивается на меня неожиданной волной искр. Сколько раз я смогу выдержать?
Словно прочитав мои мысли, он легонько кладет ладонь мне на бедро. "Ты будешь удивлена, что ты можешь вынести, когда не отвечаешь за себя". Он смотрит на меня, прикрыв глаза капюшоном, и в них ясно читается послание.
Лулу возвращается с подносом напитков, и мой первый инстинкт, когда я вижу ее, — вырвать руку Лохлана. Моя рука летит к его, накрывая ее. Она что-то говорит, но для меня это все белый шум. Моя рука застыла на его руке, не в силах ее убрать.
Она приносит нам напитки, и мое сердце бьется в бешеном ритме. Лохлан смотрит на наши недвижные руки, и его челюсть сжимается. На сцене мужчина шлепает Джульетту по заднице, когда она достигает пика, ее ноги дрожат. Моя нога горит под его ладонью. Я снова на краю пропасти, на обрыве между разумом и соблазном.
Я не знаю, чего я хочу, кого я хочу. Но сейчас мой разум затуманен не только выпивкой. Я испытываю ноющую, жгучую потребность в том, чтобы ко мне прикоснулись… чтобы мне доставили удовольствие.
Возможно, я пожалею об этом позже, но сейчас я не могу заставить себя заботиться об этом. Вместо этого я поднимаю руку и оставляю его горячую и тяжелую ладонь на своем бедре.
Приняв мое решение, он глубоко вдыхает, словно это первый полный вдох с тех пор, как он прикоснулся ко мне. Его ладонь скользит по моему бедру, пока кончики его пальцев не касаются моей обнаженной кожи через разрез юбки. Я говорю себе, что уже слишком поздно, чтобы остановить это, но я знаю, что это не так. Если бы ему сказали, он бы сделал это.
Правда в том, что я этого не хочу.
Его пальцы сжимаются, чуть вдавливаясь в мои мышцы, словно он проверяет, не являюсь ли я плодом его воображения. Он наклоняется ко мне и шепчет, так близко, что его губы касаются моей кожи, отчего по рукам пробегают мурашки, а волосы на затылке поднимаются. "Ты можешь притвориться, что я кто-то другой".
Я не могу ничего сказать, горло сжато, кровь горячая. Я могла бы, но не хочу.
Он медленно проводит пальцем взад-вперед по моей коже, повторяя рисунок на столе. Стоны удовольствия и резкий звук каждого шлепка создают эротический саундтрек. Я раздвигаю ноги, позволяя его руке скользнуть к внутренней стороне моего бедра. Его прикосновение словно молния пронзает меня до глубины души, и мой живот скручивается в узел.
"Как ты думаешь, это боль или удовольствие заставляет ее так кричать?" Я вдыхаю, когда его пальцы касаются кружева моих трусиков. Я чувствую, как влажная ткань прижимается к моему телу, и знаю, что он тоже это чувствует.
"И что же заставляет тебя так мокнуть, Реальта, — боль или удовольствие?" В его тоне звучит искренность, словно он жаждет знать каждую мою
