них теперь редко охотятся. Нам завалить такого гиганта не под силу, у нас нет гарпунов и гарпунеров. Да мясо и жир тупо пропали бы. В нескольких городах их перерабатывают. Есть моряки, которые гарпунят. Или стреляют из крупнокалиберных винтовок, оставшихся с Войны. Получают ворвань. Но это редкая добыча. А иногда эти «котики» сами выбрасываются на берег и дохнут... явно не от хорошей жизни. Наверно, из-за лишнего веса переживают, – усмехнулся Скараоско. – А вообще, они очень умные.
Младший подумал, что скорее, гигантов подводила во время бурь их природная навигация. Он ведь читал про них. Наверное, их мало потому, что они не умели пользоваться счетчиками и часто им в желудок попадала оставшаяся после людей дрянь – радиоактивная или высокотоксичная, а потом накапливалась в организме, приводя к бесплодию или медленной мучительной смерти.
Огромное животное – не рыба, а млекопитающее, как и человек! – исчезло, выбросив последний фонтан где-то далеко, а Младший еще какое-то время находился под впечатлением. Хотя ошиваться без дела и таращиться в морскую даль ему не позволили.
– У меня был знакомый гарпунер на китобое, – услышал Младший Василия. – Тронулся умом. Говорит: они кричат как люди, когда умирают. Не буду, мол, их больше убивать. Псих, одно слово. Он до этого воевал где-то. Нашел что сравнивать…
– Эй вы, энтомологи, – услышали они бас Николаича. – Хватит трепаться! Грузите рыбу, пока она не уснула.
– Да мы тут сами скорее «уснём».
Но боцман уже ушёл – тут была не его епархия, а к ним направлялся Кнут. И вовсе без пряников, зато с часами-секундомером.
Кстати, Младший успел заметить, что, пока они глазели на морского исполина, рыжий кошак все-таки утащил из-под носа у Скаро именно ту селёдку, на которую сначала нацелился. Хотя рядом лежала тысяча других. Теперь, наверное, жрал её где-то, спрятавшись среди такелажа, и плевать ему на всех китов. А ведь молдаванин, похоже, присмотрел её для себя.
*****
На следующий день к вечеру радист поймал сообщение, что возможен шторм. Вскоре об этом узнала и команда, хотя капитан не спешил оповещать всех, чтобы не нагнетать панику.
Где-то рядом со Стокгольмом продолжала работать старая метеостанция. Их было всего штуки три на всех известных морях, и они даже не могли между собой информацией обмениваться – слишком далеко отстояли. Но, как и полдесятка маяков (которые были не нужны в эпоху GPS, но сейчас в них снова появилась острая нужда), синоптики несли свою вахту, без платы, ничего не требуя взамен. Говорят, корабельщики снабжали их провизией. Но где они находили запчасти?
Конечно, точность была хреновой, и это было похоже на гадания на кофейной гуще. Но иногда их предсказания сбывались, за это их и подкармливали, а города и торговцы могли подкинуть полезностей. Это была большая удача, что судно оказалось в пределах досягаемости передатчика.
Причем из нечеткого сообщения следовало, что шторм будет не простой, а аномальный. Который почему-то называли идеальным. Будто радуясь его совершенству.
Вроде бы раньше циклонам давали женские имена, но сейчас это чудовище было безымянным.
В середине дня, наоборот, установился почти полный штиль. И о приближающейся непогоде можно было догадаться только по резко потемневшему небу на севере. Но пока никто не мог знать, насколько она будет сильной.
Всё случилось очень быстро. Еще недавно Младший выполнял обычный наряд на палубе, и вот поступило распоряжение: “GetReady!”.
«Готовиться»? К чему?
Он был на побегушках, помогал там и тут. Боцман сказал: «Привязать всё, что привязывается и закрыть крышками все, что закрывается». Думать не надо было, Саше показывали – что хватать и что держать, работу делали втроём, и, конечно, не он был старший. А самые тонкие манипуляции выполняли другие без него. Но все равно он помогал изо всех сил. Старшие матросы, помощники старшего механика, проверяли двери, люки и заслонки, на предмет герметичности.
Потом им объявили: работу на палубе закончить. Все спускаются вниз. Надвигается шторм. А уж насколько он идеальный, один Один знает.
Младший в последний раз бросил взгляд на море, прежде чем сбежать вниз по лесенке. То есть по трапу. Он слышал, что иногда вода отступает перед ударом, и обнажается дно, но такое бывает только при цунами и возле берега.
А это не цунами. Это буря, только на море. Он вспомнил все бури в своей жизни. Но там была суша. Центр материка. А здесь – море. Не дай бог попасть в такую на лодочке.
По пути он видел, как матросы из эксплуатационный службы перепроверяли всё, что имело отношение к механической части. В общем, суетились и совершали непонятные для него шаманские действия.
Их это не касалось, их отправили в кубрик, чтобы не создавать столпотворения. Нужны будут – в любое время ночи поднимут. А пока должны восстановить силы.
Иллюминаторы уже были закрыты штормовыми крышками.
На этом Младшему показалось, что аврал и суета улеглись. Он даже подумал, что пронесло. Но вот через полчаса началась слабая качка. Конечно, будь судно поменьше, она была бы сильнее. А такую махину попробуй, раскачай. Но все равно… получилось.
Он чувствовал, что корабль не стоит на месте, а движется. Машины работали.
– Мы успеем добраться до берега?
Младший подумал, что безопаснее было бы переждать где-нибудь в заливе. Или хотя бы под прикрытием береговой линии.
– Нет, – спокойно ответил Скаро. – Встретим в море. Мне кореш с мостика сказал, нас накроет очень скоро. А у берега просто разобьет об скалы. Будем штормовать, то есть бороться со штормом.
– А якорь бросят? – Младшему не удалось скрыть тревогу из голоса, как он ни старался. Но Скараоско и не думал над ним смеяться.
– Десять к одному, что нет. Будем маневрировать, чтобы уменьшить качку. И чтоб нас не сломало пополам. Короче, поворачиваться к ветру и волнам нужной стороной. Нельзя стоять, это всё равно, что на ринге под ударами здорового черного бугая. Расслабься. Те, кто на мостике, на этом собаку съели. Это не первый их шторм. Кстати, а у вас как готовят собачатину?
– Вместе с будкой.
Но вскоре оказалось, что этот шторм – из ряда вон. Корабль начало качать весьма ощутимо. Причем качка была асинхронной, непредсказуемой.
И хотя никого еще в кубрике не вывернуло, даже тем, кто привык к болтанке, было не по себе. Младший видел это по лицам.
Ещё через несколько минут судно испытало резкий толчок. Потом – еще
