– Стой, так это тебя мы всю ночь искали? – возмутился старлей и пояснил, когда остальные на него взгляды перевели: – Я из комендатуры Белостока.
– А где я не прав был? Началась война в указанное время? Так какие ко мне претензии? – спросил я, на что старлей промолчал. – Ну вот, я понял, что меня могут арестовать, и сбежал. Ночевал за городом, вот так войну и встретил. Направился в сторону Кобрина и вот там ночью наткнулся на группу наших бойцов. Восемь ровным счётом. Причём все оказались командирами. Это и были интенданты. Я не знаю их фамилий, они пользовались позывными и звания носили армейские. Командиром был капитан Минск. Я произвёл на них впечатление точностью стрельбы, поэтому они приняли меня в свою группу. Я с восьмисот метров положил три пули точно в головы трём мотоциклистам. Они на посту были, на перекрестке. С них сняли форму, мужики переоделись под немцев, грузовик немецкий уже был, и вот так начали творить.
Вы наверняка заинтересовались тем, что мы творили? Думаете, диверсии? Тут вы будете и правы, и нет. Кто такие интенданты? Они занимаются обеспечением наших войск. Однако, чтобы что-то получить, чтобы пушки, снаряды или танки отправили им, а не в другую часть, таких отправляющих нужно ещё уговорить, нужно смазать шестерни военной бюрократической машины. Обычно это спиртное или какие-нибудь подарки. Не морщитесь, это правда жизни, именно так тылы и работают. Когда началась война, в цене стали трофеи, пистолеты, автоматы, мотоциклы и машины. Только откуда их взять, когда немцы наступают, а те, кто прорывается к нашим, приносят мизер, да и его ещё поди сменяй.
Вот в чью-то светлую голову и пришла идея создать боевые группы из интендантов и начать таскать трофеи самим, благо на передовой слоёный пирог: непонятно, где наши, а где немцы. Создали три группы и отправили, и пошло дело. Атаковали мелкие отряды, захватывали машины. Вон, командарму на день рождения подарили фрицевский кабриолет. Трофеи пошли, наша армия начала получать множество военных грузов со складов. Лётчики первым делом прикрывали армию от налётов, решилась проблема с нехваткой боеприпасов и вооружения. Поэтому начали создавать ещё группы, вот с одной такой я и повстречался. Интенданты с помощью армейских разведчиков создавали безопасные коридоры, находили, где нет немцев, и перегоняли технику к нашим. Даже танки были. Я сам за эти две недели совместной охоты поучаствовал в захвате и перегоне двадцати семи легковых автомобилей, сотни грузовых с грузами, бронетехники и танков. Танков мы всего три захватили, а вот бронетранспортёров почти два десятка. Это немецкие. Не меньше мы советской техники отправили: находили брошенную без топлива на дороге, заправляли и отправляли.
К тому времени мы перегонами уже не занимались, были созданы перегонные команды из танкистов и водителей. Мы отправляли технику и трофеи в отстойники, а те их оттуда забирали к нашим. За время работы с группой капитана Минск мы уничтожили порядка двух тысяч немецко-нацистских захватчиков. Сотня моя. Немало захватили и угнали техники и вооружения, но не меньше уничтожили, устраивая диверсии, мосты взрывали. Мы действовали на дороге Кобрин – Минск, это территория работы нашей группы.
Так вот, расстались мы с группой случайно. Фронт далеко отодвинулся, но капитан Минск получил приказ наведаться к Кобрину. Не скажу, зачем, извините, информация секретная, но задание мы выполнили. Возвращаясь, гнали по полевой дороге на найденном ГАЗ-А, на фаэтоне, уходили от преследования. Нас в машине аж десять рыл уместилось, а колдобины были такие, что я не удержался и на очередной кочке улетел в кювет. Отряд не заметил потери бойца. Хорошо, что немцы, гнавшиеся за нами на шести мотоциклах и двух грузовиках, не заметили мой кульбит. И мне повезло, что не поломался, хотя синяков изрядно нахватал. Я замер на обочине, в траве, а немцы проехали мимо, стреляя по нашим на ходу. Потом я стал уходить в леса. Дошёл за три дня до Белостока, у меня тут схрон оборудован был, и вот встретил вас. Такая у меня история. СВТ жалко, в машине осталась.
На этом я замолчал, с интересом изучая, как слушатели переваривают мой рассказ. Это я пока пробно обрисовал боевых интендантов. Пусть сказка, не было такого, но надо же мне на кого-то списывать появление у нас глубоко в тылу всей этой техники, которая, судя по номерам, должна была быть захвачена немцами. На мой взгляд, отличная идея, вот и отрабатывал её на первых слушателях.
– Интересная история, – пробормотал капитан. – Подробности ваших действий можно узнать, или это тоже закрытая информация? Кстати, ты ведь интендантом хочешь стать?
– Да.
– Тогда назначаю тебя также замом по тылу.
– Хм, неплохо. Будет опыт. А то я собирался начать карьеру с ротного старшины и дальше двигаться по карьерной лестнице. Работа с вами будет моим первым опытом. Надеюсь, рекомендацию потом дадите? О наших приключениях я расскажу позже, время будет, хотя историй много, а пока займусь своей работой. Мне нужно знать, что необходимо отряду, чего не хватает.
– Да… всего.
Оказалось, действительно всего, от продовольствия, проблема с которым уже остро стоит, до боеприпасов и медикаментов. Некоторым бойцам детали униформы нужно сменить, никакой ниткой с иголкой не починишь, обувь у некоторых каши просила. В общем, работы мне предстоит много. Начал я с того, что в блокнот записал по всем данные, включая ВУС. ВУС – это военно-учётная специальность. Поваров не было, но был боец с хлебопекарни, я его на котёл и поставил.
Сегодня мы никуда уже не пошли, ночью двинем, как стемнеет, но перешли в другое место: мол, там рядом мой схрон. После этого я стал бегать в кусты, доставать из Хранилища и приносить всё необходимое. Сначала медикаменты и патроны, а то с ними совсем была беда, потом принёс котёл на десять литров и ведро, за ними – продовольствие. Тут же был разожжён костёр, и начали готовить похлёбку и печь лепёшки на сковороде. Постепенно, бегая к «схрону», но не показывая его местоположения, я вот так оснастил всю группу. Даже сухпайки каждому выдал на три дня. Судя по лицам бойцов и командиров, я на должности зама по тылу прижился вполне. А рассказать о делах группы «боевых хомячков», то есть группы боевых интендантов, я не успел: все вырубились после сытного обеда. Ночью двинем дальше, так что нужно набраться сил. Я раскинул сигнальную сеть и вскоре сам уснул, завернувшись в плащ-палатку, про которую сказал, что она тоже в схроне была. Такие же плащи я выдал всем командирам. У меня же теперь ещё и планшетка на боку была, и я вёл записи.
Проснулись по подъёму, приказ капитана – подъём в восемь вечера, выдвигаемся в девять. Повар и его помощник встали на полчаса раньше, так что когда нас разбудили, в котле уже булькала похлёбка, припасов как раз на завтрак и хватило. В ведре закипала вода для чая. Что не выпьем, то разольём по фляжкам. Лепёшки были вчерашними, их достаточно напекли. После подъёма я сбегал к болоту, там был угол чистой воды, поплескался, умылся и вернулся обратно, оставив там ещё с десяток бойцов принимать водные процедуры.
Я уже интересовался: основная масса бойцов отходила от границы и всего шестеро – из самого Белостока: старлей с тремя бойцами из комендатуры да двое зенитчиков оттуда же. Я прикинул: похоже, никто из группы на немцев не работал, могли быть засланцы, но тут, видимо, чисто. Правда, с капитаном поговорил, и тот назначил младшего сержанта из пограничников ответственным за внутреннюю безопасность, а в помощники ему дал второго пограничника и бойца НКВД.
