десятка специализированных способов что-то увидеть, почуять или различить. А общее количество доступных черт превысило, навскидку, несколько тысяч вариантов, не чета тому количеству, что предлагалась при создании персонажа. Благо, что система фильтров тут была о-го-го, и откликалась просто на желание. «Хочу что-то для алхимиков» — и вот тебе полторы сотни полезных черт. «Хочу научиться сражаться» — вот и «перки», не просто позволяющие чему-то научиться, а вкорячивающие в мозг соответствующее знание. Ну, примерно как с моим хладнокровием: я просто начал хладнокровно мыслить в любых опасных ситуациях, и точка. Полезно? Очень! Хотелось бы получить? Конечно же!
Вот только никакое мастерство во владении оружием не поможет выжить, наступив на незамеченную ловушку или попавшись в цепкие тентакли виспа-иллюзиониста. В моей ситуации внимательность — это базовая черта, без которой дальше было никуда. А аналоги… спе-ци-фи-чны. Хороши в отдельно взятых направлениях, но не универсальны. А мне сейчас как раз универсальность и требуется, так как я не знаю, чего ожидать дальше, кто будет пытаться меня убить и что я встречу на своём пути.
Вздохнув, я выбрал [Внимательность], и, кажется, на секунду отключился: перед глазами резко потемнело и сразу же посветлело, но как-то… ярче? Я прищурился, но сколь бы ни мотал взглядом из стороны в сторону, однозначных отличий обнаружить не смог. Что, в общем-то, логично: себя убедить можно было во многом, но внимательность — это не зелье кошачьего глаза, а, скорее, психологическая «фишка», без которой мои шансы на выживание падали в разы. Всё-таки я даже в лес на охоту никогда не ходил, а всякие там силки и капканы видел только в своём воображении, читая книги, да на мониторе в разных играх, не блещущих реалистичностью. Ничего приятного в том, чтобы получить в почку арбалетный болт, выпущенный самострелом, который я активирую, наступив на незамеченную нажимную плиту не будет. Да и иллюзии…
Хуже попытки изнасилования в мозг может быть только увенчавшаяся успехом попытка изнасилования этого же мозга. Я как в играх не любил всяких там телепатов, иллюзионистов и прочих любителей при полной физической немощи вызвать горение пониже спины, так и здесь… ненавидел их, пожалуй. Потому что лично испытать на себе такой обман, которому ты даже сопротивляться не в силах — это очень, очень неприятно.
Словно в душу нагадили, а в голове огород разбили и свиней туда пастись запустили…
Так как мысли резко свернули не туда, доедал я без особого удовольствия. А потом, зевнув, лёг у стеночки там, где было почище. Усталость давила так, что даже нервничать не было никаких сил. Да и по поводу местных монстров беспокоиться, похоже, не стоило: они не бродили по округе. Как правило, твари или стояли на месте (скелеты, например), или сидели в засаде (пауки и звигги), дожидаясь появления «игрока» — вашего покорного слуги. Ну а коль нападут посреди моей условной ночи…
Что ж, лучше сейчас, когда здоровье полное, а рядовые противники не так уж и сильны. Едва голова опёрлась за использованную вместо подушки руку, как сознание стремительно меня покинуло.
Я уснул…
Серый песок никуда не исчез, как не исчез и мой излишне суровый и немногословный наставник. Его серые глаза заставляли нервничать, а кинжал в руке, казалось, при моём появлении чуть дрогнул.
— Стойка.
Было что-то в том, что животворящие звиздюли — один из лучших способов в сжатые сроки зарядить ученика мотивацией. Я и сам не заметил, как принял стойку, вперив взгляд в правую руку невольного наставника: тот несколько иначе держал кинжал. Небрежно, фактически кончиками пальцев, так, словно готовился его метнуть или перехватить. И мой взгляд он заметил… и даже прокомментировал.
— Не смотри на руки. Не смотри на ноги. Следи за всем силуэтом сразу. — И впечатал мне мысок ботинка в колено, сразу после этого добавив кулаком по скуле. Движения я вроде бы заметил, но из-за того, что сначала рассматривал руку с оружием, а потом перевёл взгляд на лицо заговорившего немого, отреагировать не успел. Да и даже если бы успел… скорость у мастера такая, что впору ручки опустить и белый флаг выбросить.
Вот только за слабость и желание сдаться наказание у него одно: боль.
Я подскочил, загребая ладонями песок, и встал в стойку, слегка её видоизменив и задействовав левую руку. Раз уж он занимается руко-ногомахательством, то и мне стоит готовиться к тому же. Пусть пока я контратаковать не могу, но с обеими руками «в позиции» шансов отбиться всяко больше.
— Правильно. — Выброшенную вперёд руку с кинжалом мастер перехватил с нарочито продемонстрированной ленцой: тремя пальцами, которые, тем не менее, сомкнулись на моём запястье стальной хваткой, и позволили дёрнуть меня на себя, лишая всякой опоры и возможности сопротивляться. И снова моё брюхо познакомилось с коленом, а серый песок окрасился в красный. Благо, умереть тут, похоже, было сложно, и такой целью мастер не задавался. А местная регенерация не имела лимитов, в считанные секунды приводя меня в норму… и ничего не делая с болью, которая и не думала затихать даже когда я уже принимал нужную стойку. — Двигай ногами. Можешь шагать — шагай. Падение — смерть…
И изящно, на живом, сука, примере подтвердил свои слова, повалив меня на землю и метким броском, — я знал! — всадив кинжал мне в грудину. Он вошёл как раскалённый нож в масло, а вышел с каким-то хрустом, хрипом и хлюпаньем. На несколько секунд я лишился возможности дышать, а когда пятна перед глазами схлынули…
— Стойка.
Я понял, чего он от меня хотел. И встал, готовясь сделать всё возможное для того, чтобы удержаться на ногах несмотря ни на что. Потому что кинжал в грудной клетке, заполняющиеся кровью лёгкие и невозможность вдохнуть — это последнее, чего бы я пожелал даже заклятому врагу. Даже этому мастеру, который пусть так, но обучал меня. Обучал чему-то большему, чем просто владение кинжалом, стоит заметить…
Долгая ночь началась, и преждевременно прерваться ей было не суждено.
───── ✧⋅✧⋅✧⋅✧⋅✧⋅✧⋅✧ ─────
Я открыл глаза сразу после того, как продлившаяся аж восемь секунд стычка закончилась тем, что мне перерезали горло. Восемь секунд, надо же! И не сказал бы, что мастер со мной играл. Просто действовал в тех же рамках, что и раньше, заставляя меня барахтаться, отбиваться и выживать. Любыми способами и любой ценой. А ведь поначалу с первого движения, моего или его, я падал спустя две-три секунды максимум. Сейчас же — целых восемь.
