а уже утром «отваливать восвояси» — дословно. Хорошее выраженьице, да? Для той, которую пару минут назад так яростно и самозабвенно тр… кхм… с кем имел близкий контакт.
Козлом он был, козлом он и останется. И вообще секс с ним — одно, а заснуть в одной кровати в трезвости и вменяемости — совсем другое, и второе нам точно не нужно.
Я все еще его терпеть не могу!
Зато дома, только моя голова коснулась подушки, я уснула сном младенца. Даже не стала заводить будильник, решив, что никуда я сегодня не пойду. Ни в универ, ни на работу, и пусть отец потом хоть расстреляет за прогул — я не могу.
Мне нужно подумать. Я запуталась и потерялась. Я не знаю, как жить дальше и что делать. Я вообще не понимаю, что со мной происходит!
Гребаная беременность! Вместе с ней я глупею, тупею и становлюсь безвольной куклой, готовой пойти на поводу у собственных желаний. Причем, не раздумывая!
А-р-р!
Надо будет позвонить единственному человеку, с кем я могу поделиться своей проблемой. Ева должна что-то подсказать. Обязательно. Она знает, каково мне сейчас, она уже проходила через это. Может, даже знает секрет, как вернуть глупой беременной мозг и заставить его думать?
В общем, первое дело на повестке дня — звонок мачехе Тима. Вот как позвоню и как нажалуюсь ей! Еще и попрошу, чтобы Дам своему сыну по его пустой башке настучал! И не важно, что они уже несколько лет не контачат, пора начинать! Хотя нет… второе лишнее, Дамиру Абашеву явно лучше не знать о том, что подруга его жены ждет от его сына ребенка.
У-у-у-й!
Чувствую себя до ужаса глупо! С упоением обнимаю санфаянс и хочу сдохнуть.
Как мне плохо, кто бы знал!
Тимур
Злата уехала вчера на такси. За руль я ее просто-напросто не пустил в таком состоянии. Честно говоря, я вообще отпускать ее не хотел, но удержать насильно? Да на хрен мне это надо?
Не знаю.
Не понимаю.
Что-то поменялось. Я все еще ее ненавижу, но при мыслях о ней нижняя часть тела снова вскакивает по стойке смирно и хочется удавиться.
А как только за ней закрылась дверь, меня накрыло. Осознанием. Она ждет ребенка. Моего ребенка. В пылу страсти мы вчера снова поругались и поорали друг на друга, но теперь сомнений быть не может: он мой. Ребенок этот.
Хоть Золотарева не святая, но при всей ее нелюбви ко мне, я думаю, я был бы последним, к кому она пришла с чужим чадом под сердцем и на кого «повесила» бы свою беременность. Я вообще не уверен, что, будь она в адеквате, рассказала бы мне все.
Но случилось, как случилось. Она рассказала. Она беременна. От меня.
У нас со Златкой будет ребенок. Может быть.
И я фиг пойми, что делать дальше. Что вообще делают в таких случаях? Какой из меня отец? Никакой.
В общем, уснуть я так и не смог. Вздремнул от силы пару часов, закидался кофе и в десятом часу уже подъехал к дому Золотаревых.
Неожиданно поймал себя на мысли, что мне просто до ужаса хочется закурить. Так, чтоб дым из глаз повалил. Но, наверное, теперь нельзя? Я и раньше никогда не курил, но сейчас, раз Злата беременна…
Черт! Твою мать. Не можем мы оставить этого ребенка! Ну, что смеяться, какие из нас родители?!
О-о-ох, как хочется сдохнуть.
— Тимур? Доброе утро, — выходит из дома Роман Георгиевич.
Мы обмениваемся рукопожатиями. Я киваю матери Златы, Анжелика ее зовут, кажется. Симпатичная женщина, даже очень.
— Доброе.
— Ждешь Злату?
Я развожу руками, мол: а кого мне тут еще ждать.
— Что-то ей сегодня нездоровится. Думаю, она не поедет на работу, Ром, — говорит приятным мягким голосом мама моей головной боли.
— Что это с ней? — выпаливаю, прежде чем успеваю себя остановить.
— Ночами меньше шляться, где попало, надо, — бурчит Роман Георгиевич, и он явно недоволен дочерью. — Ты случайно не в курсе? Где она была?
Смотрит на меня, а я что? Прямо выдерживаю его взгляд, хотя это совсем нелегко. Впервые в жизни меня накрывает чувство вины. Это фигня вообще мне не свойственна. Страдать я не умею, а уж извиняться и подавно, но сейчас мне становится неловко. Я знаю, где она была, знаю, с кем, но сказать предкам этой стервочки: я это, конечно же, не могу. Иначе мне же и прилетит по пятое число. Ну, уж нет.
— Понятия не имею. Я машину оставлял, мне Злата не звонила.
— Ладно, — кивает мужик, удовлетворившись моим ответом, — мы тогда поехали в офис. Ты можешь быть св…
— Тимур, — перебивает мужа Анжелика, — будь добр, проследи за Златкой? — просит меня неожиданно хозяйка дома, протягивая ключи.
Я вздергиваю бровь и с недоверием пялюсь на связку, упирая руки в бока.
Это что еще за новости? Я личный водитель или нянька для этой мелкой вредной козы?
Мозг примирительно напоминает, что вообще-то эта «коза» — потенциальная мать моего будущего ребенка, хотя я ребенка и не просил, и я слегка смягчаю свой настрой.
Забираю ключи и, ухмыльнувшись, ляпнул:
— Не боитесь, что обворую?
Недосып. Язык работает быстрее мозга.
— Не думаю, что я в тебе ошибся, — поддерживает просьбу жены отец Златы.
Мне ничего не остается, только кивнуть. В самом деле, мне уже и самому интересно, как она там? Да и надо бы нам поговорить.
Семейство Золотаревых отчаливает. А я ставлю тачку на сигналку и иду в дом.
Странно на самом деле заходить сюда одному, без хозяев, но я и так прекрасно сориентировался. Огромная гостиная на первом этаже, спальни и гостевые комнаты на втором. На кухне, судя по всему, домработница кашеварит, а я сразу поднимаюсь по лестнице и ищу комнату Златы.
Может, ей помощь какая нужна? Вообще-то, если серьезно, ей в больницу надо. Тест тестом, но они тоже, бывает, ошибаются.
Первая дверь — мимо. Вторая — тоже не то. А вот самую дальнюю приоткрыв, я попадаю туда, куда надо.
Пройти совсем смелости не хватает, но я заглядываю и вижу светлую, просторную, аккуратную девичью спальню. По центру комнаты, на огромной кровати в ворохе одеял, спит Злата. Сладко обняв подушку, на лице полная безмятежность. Светло-пепельные локоны разметались по подушкам, а у меня зазудили ладони. Я слишком хорошо помнил, какие они мягкие. Захотелось прикоснуться. Удивительно, но даже обнять. Пока эта королева скандала «спит зубами к стенке», она просто ангел во плоти.
Стою и, как идиот,
