Воздух прорезало пронзительное жужжание, и все головы обратились к амбару, из которого явилось еще одно создание, на сей раз миниатюрное и с непропорционально большой головой. Оно побежало к ним, и один из более высоких демонов издал квохчущий вой и пустился за ним. Для чего? Чтобы выбить из них дух?
На этом немая сцена закончилась.
Дитрих закричал.
Макс вытащил свой меч.
Демон позади них вытащил из мешка странную светящуюся трубку и навел на них.
А Хильдегарда Мюллер нетвердой походкой устремилась с гребня к стоящим внизу демонам.
Она один-единственный раз остановилась и посмотрела назад, встретившись взглядами с Дитрихом. Ее рот раскрылся, как будто бы она хотела что-то сказать; затем Хильдегарда повернулась и продолжила свой путь.
Дитрих овладел собой и наблюдал за разворачивающейся перед ним драмой со страшной сосредоточенностью. «Боже, дай мне сил понять!» Он чувствовал, что многое зависит от того, поймет ли он.
Хильдегарда остановилась перед демоном, изрыгающим гной изо рта, и протянула к нему руки. Потом поневоле отдернула их, но сумела себя пересилить, и демон упал в ее объятия, осев перед ней.
С тонким высоким плачем она упала на колени прямо в пыль, золу и древесные щепки и принялась баюкать странное создание у себя на коленях. Ее подол запятнала зеленовато-желтая сукровица, отдающая сладковатым, тошнотворным запахом.
— Добр… — она осеклась, сглотнула и начала заново: — Добро пожаловать, пилигримы, вкусите хлеб-соль в моем доме. Я рада… Я рада, что вы можете остановиться у нас. — Она мягко поглаживала голову создания и была в этот миг очень похожа на Скорбящую Богоматерь на тех Vesperbilden,[69]которые недавно стали столь популярны. Разве что ее глаза были плотно зажмурены, и она не глядела на того, кого утешала.
Внезапно для Дитриха все прояснилось с головокружительной быстротой. Демон, убаюкиваемый женой мельника, был тяжело ранен. Исходящие от него миазмы были чем-то вроде его «жизненных соков». Полоски ткани на демонах были оборванными и обгоревшими остатками одежды, употребленными на повязки, обматывающие туловища и конечности. Их тела и лица были перепачканы копотью, а пятна на коже обозначали бледно-зеленые синяки и ссадины. «А разве дьявольские создания страдают от земных мук?» Что же до маленького создания, которое бросилось на них с жужжанием, словно рассерженный шершень…
«Ребенок», — понял Дитрих. А у демонов не бывает детей; и уж подавно они не бегут за своими чадами, не подхватывают их на руки, как это сделало второе создание.
— Пастор? — спросил Макс. Его голос дрожал. Он был на грани срыва, руку держал на рукояти. — Что это за демоны?
— Не демоны, сержант. — Дитрих сжал запястье Макса. Он взглянул на Хильдегарду и раненое существо. — Люди, я полагаю.
— Люди?
Дитрих убежденно продолжил:
— Подумай, сержант! Разве кентавры не были наполовину людьми, наполовину лошадьми? А блемии, о которых упоминал Плиний? Гонорий Августодонский[70]описал и составил наброски дюжины подобных существ. — Слова путались и налетали друг на друга, как если бы спасались бегством с его языка. — Более странные существа, чем эти, украшают стены нашей церкви!
— Создания, о которых больше рассказывали, нежели видели собственными глазами! — И все же Дитрих почувствовал, что Макс обмяк и отпустил руку с зажатым в ней клинком. Сержант отступил на шаг, затем еще на один.
«Мгновение, и он побежит», — подумал Дитрих.
Затем небылицы побегут по деревне и вниз со склонов, чтобы извергнуться в уши Фрайбурга; и смятение охватит этот тихий уголок земли. Проповедники откроют Бога или дьявола в услышанном и провозгласят новые ереси. Экстатики якобы узреют этих созданий в своих видениях; философы со всей основательностью подвергнут сомнению их существование. Некоторые в потаенных комнатах будут курить фимиам и поклоняться их изображениям, остальные станут готовить колья для поклоняющихся. Станут задавать вопросы, учредят инквизицию. Вспомнят о давних делах и назовут прежние имена.
Пеночка вывела свою трель с вершины деревьев, и Дитрих заметил, как отпрянули монстры от безобидной пичуги.
— Макс, — сказал он, — поспеши в пасторат и принеси мою сумку с целебными мазями и экземпляр Галена. Он затянут в темно-коричневую кожу, и на обложке там нарисовано человеческое тело. — Он сомневался, что Гален мог чем-то помочь с ранами демонов, но Дитрих не мог видеть, как кто-то изрыгал свою жизнь в грязь, и даже не попытаться спасти его. — И, Макс, — сказал он вдогонку, — никому не рассказывай, что мы видели. Нам не нужна паника. Если спросят, скажи… что эти незнакомцы могут разносить чуму.
Макс бросил на него серьезный взгляд:
— Вы предупредите их о чуме, чтобы не допустить панику?
— Тогда скажи им что-нибудь другое. Проказа. Только заставь их держаться отсюда подальше. Мы должны все трезво взвесить. А теперь поспеши — и принеси мои мази.
Дитрих скатился вниз по склону хребта к тому месту, где стояли существа, теперь плотной толпой. Некоторые держали наготове топоры и молотки, но у остальных оружия не было, и они отпрянули от него. Сбоку от странного белого сооружения были сложены бревна, и Дитрих понял, что они расчищали площадь вокруг от поваленных деревьев. Однако как эти создания возвели такую большую постройку посреди леса, не расчистив прежде для нее место?
Он опустился на колени подле создания, которое Хильда баюкала на коленях, и смочил палец слюной.
— При условии того, что ты вел праведную и благую жизнь, я крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. — Он осенил крестом макушку существа.
— Аминь, — сказала Хильдегарда.
Дитрих поднялся и отряхнул свое облачение, спрашивая себя, не совершил ли он святотатство. Является ли Царство Божие местом для подобных творений? Быть может, да, если у них есть души. Он не мог разобрать этого по ничего не выражающему взгляду раненого существа; не мог даже знать, глядит ли создание на него или нет, поскольку у граненых полусфер не было век. Остальные существа не повернули голов, когда он проводил условное крещение одного из их собратьев. И все же у него было неприятное чувство, что все они смотрят прямо на него. Эти странные выпученные глаза не двигались. Не могли двигаться, догадался он.
Теперь, когда эти создания обнаружены, — что они станут делать? То, что они пытались остаться незамеченными, обнадеживало, поскольку их неестественная сущность, демоническая или нет, должна оставаться в секрете. И все же они возвели для себя дом на господской земле и, похоже, собирались тут остаться, а ничего нельзя утаивать бесконечно долго.
