и, не отрываясь, смотрел на панораму города, расстилающуюся перед ним. Особенно его внимание привлекали развалины Колизея. Глядя на них, священник закрывал глаза и представлял себе, что могло происходить там в глубокой древности. Вот и сейчас, едва святой отец смежил веки, он словно воочию услышал звон клинков гладиаторов, рычание диких зверей и рев многотысячной толпы…
…Отдаленный робкий стук в дверь заставил отца Лоренцо вернуться в реальный мир и направиться на рабочее место. Двигался архиепископ не быстро – все-таки ему шел уже шестой десяток.
Кабинет руководителя отдела специальных операций производил гнетущее впечатление: его владелец был поклонником творчества Иеронима Босха и Брейгеля-младшего. Кроме живописи, около стен находилась пара мраморных статуй, приобретенных отцом Лоренцо на аукционах. Резная мебель была изготовлена из редких сортов дерева, полы прикрывали настоящие персидские ковры. В дневное время кабинет освещался парой огромных арочных окон, между которыми и располагалась дверь на балкон, в вечерние же часы для этой цели использовалась внушительная литая люстра.
Архиепископ медленно опустился в высокое кресло, стоявшее у стола, на котором находилась натуральная Вавилонская башня из бумаг, по сравнению с которой настольная лампа и изящный письменный прибор смотрелись несколько сиротливо.
- Войдите! – громко произнес он.
Резные двойные двери слегка приоткрылись, и внутрь проскользнул послушник, исполнявший роль секретаря.
- Ваше Высокопреосвященство, прибыли последние данные из разведотдела!
- Покажи.
Послушник слегка поклонился и, быстро прошествовав к столу, рядком выложил семь или восемь досье.
- Вот наиболее вероятные кандидатуры Последней из Рода.
Архиепископ стал перебирать дела, бегло просматривая информацию и внимательно вглядываясь в лица на цветных снимках. Его внимание привлекло дело под номером четыре: с фотографии смотрела совсем юная девушка, почти девочка. Правильные черты лица, добрый и кроткий взгляд больших изумрудно-зеленых глаз, казалось, способный растопить лед. Волосы девочки скрывались под белоснежной накидкой с золотым шитьем по краю, но пара непослушных белокурых прядей все же выбилась наружу. Строгое черное одеяние с белым воротничком, застегнутое по самую шею, дополняло картину.
- Ассия – прочел священник. – Довольно редкое имя. А как ее фамилия?
Послушник развел руками.
- Ваше Высокопреосвященство, нам это неизвестно. Знаем только что она сирота, воспитывалась в приюте с самого рождения. Ее кто-то подкинул почти под самые двери зимней ночью. Сейчас девочке четырнадцать лет.
В этот момент на столе ожил телефон. Лоренцо Борджиа немедленно принял звонок:
- Да?! Расшифровали последний отчет брата Йохана?! Что он сообщает? Значит все-таки Сент-Клэр?! Вы уверены?! Хорошо, продолжайте работать!
Положив трубку, архиепископ обратился к секретарю:
- Слушай внимательно, сын мой! Эту… Ассию взять в активную оперативную разработку. Еще раз перекопайте архивы за эти четырнадцать лет, отправьте агентов в приют, нужно узнать все детали! Любая мелочь может быть важной. С других «кандидаток» тоже глаз не спускайте, но версия с Ассией – основная! Да, и найдите мне Лукаса. Хоть из-под земли достаньте!
Послушник, не переставая кивать, покинул кабинет.
Лукас явился часа через два. О его прибытии возвестил громкий стук в двери – элементарные правила этикета ему все же были знакомы.
- Войдите! – отец Лоренцо слегка скривился, уже догадываясь, что увидит.
Двойные двери распахнулись, и в кабинет широким шагом вошел худощавый парень лет двадцати пяти с резкими чертами лица. Тусклые светлые волосы, немного не достающие до плеч, прищуренные синие глаза, хрящеватый нос, рот с презрительно сжатыми тонкими губами отнюдь не добавляли ему обаяния. Одет новоприбывший был в запыленный светлый плащ, сейчас расстегнутый, из-под которого выглядывала черная рубашка, такие же черные штаны и остроносые ботинки. На пряжке ремня были выбиты две скрещенные сабли, а на левом рукаве плаща красовалась нашивка: разделенный на три фрагмента герб, на котором были изображены моток веревки, плотно завязанный мешочек и кривой кинжал – знак отдела тайных операций. Ко всему прочему парня заметно шатало.
- Опять напился?! – резко бросил отец Лоренцо. – Сорок раз тебе говорил, чтобы не смел появляться передо мной в таком виде! Неужели так сложно запомнить?!
- О, падре, мое почтение! – Лукас дурашливо поклонился, качнулся, едва не растянулся на полу, но каким-то чудом все же удержался. – Зачем звали?
- Двери закрой! – велел архиепископ. – И сядь!
Лукас выполнил распоряжение, после чего хлопнулся в одно из кресел, стоящих перед письменным столом начальника, закинул ногу на ногу и, подперев голову левой рукой, выжидательно уставился на начальника затуманенным алкоголем взором.
Отец Лоренцо лишь раздраженно дернул головой. Выпивка была лишь одной из слабостей его подчиненного. Второй слабостью Лукаса были женщины. Причем, если девушка попадалась не слишком покладистая, парень не стеснялся брать ее силой. По всему управлению уже не первый месяц ползли слухи, что именно из-за домогательств Лукаса трое несчастных покончили с собой. Но, несмотря на это, с ним никто не рисковал связываться. Во-первых, Лукас был превосходным бойцом, а в драке вообще терял голову, нередко убивая соперников. Во-вторых, что было наиболее важным, он находился под покровительством архиепископа Борджиа, а тот был далеко не последней фигурой в Инквизиции. Нажить себе такого врага не хотелось никому.
Сам-то отец Лоренцо не слишком жаловал своего протеже и уже давно избавился бы от него, если бы не одно «но»: Лукас был весьма удобен для исполнения всяких грязных поручений. Уже не первый год он по указке управления специальных операций заставлял навеки замолчать неугодных, и неважно кто это был.
- Как ты понимаешь, сын мой, я вызвал тебя не просто так… – начал архиепископ.
- У вас
