даже Милида:
– По меньшей мере опознаешь трупы и проследишь, чтобы руки, ноги и головы были совмещены с правильными туловищами. Не то чтобы мне чем-то не нравилась императорская усыпальница… Но все же предпочту быть отправленной маменьке с папенькой.
– Очень смешно, – мрачно отозвалась Вайолин. – Идите, скоро придет Грег. Я попросила его посидеть со мной, пока я охраняю твой сон, Хестер.
– Мой сон?
– Тебе снятся кошмары, и тебе проще, если рядом мы. Милли дремлет в кресле у твоей постели, а я дежурю ночью. На следующую ночь настанет моя очередь дремать в кресле. – Волчица была недовольна тем, что приходилось лгать истинному. – Идите, пока во мне взыграли верноподданические чувства.
Милли, уже стоявшая у двери, недоуменно обернулась.
– Но ведь верноподданические чувства – это хорошо, разве нет?
– Нет, – рявкнула Вайолин, – самый правильный поступок – это никуда вас не отпускать, закрыть, наводнить парк бойцами и взять некроса в плен. А уже после этого разговаривать разговоры!
Хестер, понимая, что волчица в чем-то права, поспешила покинуть собственную гостиную. Они с Милли прошли сквозь кабинет, сквозь пустой коридор…
– Кстати, тут ты должна вывесить картины любимых художников. Эта часть покоев должны быть всегда доступна придворным, чтобы они могли проникнуться твоим художественным вкусом, – выдала вдруг Милли. – Это я подслушала.
– У меня нет любимого художника, – буркнула Хестер.
– Но картину же ты купила, – напомнила Милида.
А леди Аргеланд уже давно и думать забыла про то полотно!
– Вот и проследи за этим, – поддела подругу Императрица.
– Будет сделано, Ваше Императорское Величество, – выпалила Милли и дурашливо выпятила грудь, изображая гордого и бравого вояку. – Я, кстати, тут кое-что припрятала.
У портального зеркала на выходе из покоев Императрицы стояла… Корзинка?
– Мы идем на пикник, – Милли гордо улыбнулась, – а если кто-нибудь спросит, почему ночью, то мы скажем, что это маленький каприз Императрицы.
Хестер фыркнула:
– Придворные и без того не сомневаются, что я с придурью.
– Так пусть убедятся, – усмехнулась Милли. – Ясно-понятно, что никто не осмелится нас остановить. Но… лучше дать им какое-то объяснение, чем позволить думать самостоятельно.
– Это верно. Правда, с точки зрения Грега, мы с тобой сейчас спим.
– Он все равно узнает правду, – пожала плечами Милида.
– Вы исключительно умны, леди Ревир, – похвалила подругу Хестер.
– О, благодарю-благодарю, Ваше Императорское Величество, – тут же манерно пропела та.
Так, неспешно шествуя сквозь Старший Дворец, подруги болтовней спасались от давящего страха. Кто знает, чем закончится встреча с некросом? Быть может, жизнь девушек кардинально изменится или и вовсе оборвется…
Но как бы подруги ни храбрились, а едва слышный хруст заставил обеих подпрыгнуть. Правда, если Милли отделалась лишь малоцензурным возгласом, то Хестер засветила «пехотинца».
Но парк был издевательски пуст. Крутанувшись вокруг себя, леди Аргеланд погасила щит и в ту же секунду ощутила ледяной порыв ветра.
Порыв, принесший с собой тихий, неживой голос:
– Я здесь не для того, чтобы причинить вред.
В этот раз нехорошее слово отпустила Хестер, а Милли, не успевшая испугаться, задумчиво проговорила:
– Мужчина. Под скрывающим артефактом. У папеньки были такие гости, я запомнила.
Хестер согласно кивнула, ей тоже показалось, что их некрос мужского пола.
«А еще кто-то склонен к излишнему пафосу. Или мне это только кажется?»
– Я в старой беседке, – шелестяще-призрачный голос сменился приятным мужским баритоном. – Прошу простить за артефакт, старался соответствовать слухам, что ходят о магах душ.
«Не кажется», – хмыкнула леди Аргеланд, но вслух она произнесла совершенно иное:
– Мы не склонны к скоропалительным суждениям. Однако хочу заметить, что старых беседок в парке больше сотни.
– Но самая старая – одна. Та, в которой все началось. Следуйте за цветами.
– Он адепт запрещенного искусства или лицедей? – сердито возмутилась Милли. – Темнота – хоть глаз коли, какие цветы?!
– Вот эти. – Леди Аргеланд кивнула на тонкие белые былинки, что распускались одна за другой. – Они складываются в тропу.
Милли прерывисто вздохнула и придвинулась к подруге. Новоявленная леди Ревир не особо-то смыслила в магии, но даже ее познаний хватало на одно простое понимание: колдун чудовищно силен. Он находится в беседке, а его сила и голос здесь. Это запредельный уровень и, что страшнее, невероятная степень концентрации.
– Имея силу и волю, ты сможешь изменить мир, – прошептала Хестер и первой сделала шаг.
Полупрозрачные мерцающие цветы рассыпались жемчужной пылью от каждого прикосновения. Следуя по тропе, подруги сами заметали следы.
– А если идти рядом? – опасливо спросила Милли. – Что, если Вайолин не сможет нас найти? Мне кажется, я забыла, как пользоваться фейерверком.
– Момент настанет – вспомнишь, – уверенно ответила леди Аргеланд. – И нам не нужны лишние свидетели. Знаешь, вряд ли подданные Даррена обрадуются некросу-целителю.
– Зато враги обрадуются, сразу запоют об утраченной душе, – понятливо покивала Милли. – А как же мы тогда объясним выздоровление Императора?
– Его Императорское Величество вернется к жизни стараниями целителя Дервена и милостью богов. Коим завтра люди, оборотни и драконы понесут дары. И, что немаловажно, огромная часть столичных жителей почувствует себя причастной к спасению Императора.
– Вай сказала, что все желающие смогут посетить Зеркальный дворец, посмотреть на раскуроченный проклятьем бальный зал, – вспомнила Милли.
А Хестер… Хестер лишь поежилась, понимая, что так и не вернулась туда. Не попробовала вновь призвать шкатулку и…
«Сначала Даррен, а все остальное потом. В конце концов, у него вполне может быть какой-то план, который я рискую случайно порушить».
– И правда – самая старая беседка, – хмыкнула Милли, когда подруги вышли на небольшую лужайку.
– Хорошо, что господин маг уточнил, что это беседка, – фыркнула Хестер, рассматривая останки колонн, что некогда поддерживали круглую крышу. – Господин маг?
– Я здесь.
Он стоял на развалинах беседки. Высокий, закутанный в темный плащ.
– У вас наручи одинаковые, – едва слышно шепнула Милли.
– Это стандартные артефакты, – так же тихо ответила леди Аргеланд.
И с трудом сдержала испуганный возглас, когда беседка начала стремительно восстанавливаться. Без единого звука колонны выпрямились, срастили сколы и укутались легкой морозной дымкой. А следом соткалась и округлая крыша, местами украшенная ледяными сосульками.
– Прошу, будьте моими гостьями.
И у Хестер не хватило духу напомнить ему, что гость здесь
