меня ночую я, — пояснила я. — А в левой комнате жилец, так что трусы и прочую амуницию не раскидывайте, где попало. Все, я ушла досыпать, найдете, что поесть…
Моя комната была закрыта, за нее я не волновалась, а к Денису я всегда могла прийти.
— У тебя руки холодные, — сонно сказал он и вдруг очнулся. — Вер, ты что, снова носом шмыгаешь?
— Угу, — кивнула я. — Я немножко.
— Родня?
— Целый десант. Три тетки и Катька.
— Я их выставлю за пять минут, спорим? — спросил он, повернувшись. Теперь я утыкалась лицом ему в грудь, и это было неимоверно приятно.
— Давай, — сказала вдруг я, — а спорим-то на что?
— На мороженое, — засмеялся он. — Вер, ты вроде говорила, у тебя мужские вещи остались от деда, отца? Найди мне семейники пострашнее, ага? И если есть, майку-алкоголичку.
— Не вопрос, — я вытерла нос и подскочила. — Чего искать, шкафы в этой комнате! Держи… и вот еще…
— Красота, — оценил Денис. — Отвернись, переоденусь.
Я отвернулась, но в отражении книжных полок прекрасно видела Дениса со спины. Он был высок, подтянут, и если бы не отсуствие ноги… стоп. В стекле он отображался с обеими ногами. Не сошла же я с ума? Но нет, вот Денис берет костыли… Да и что, я его руками не трогала, что ли?
— Пойдем устраивать шоу, — сказал он. — У тебя водка найдется?
— Не-а, только портвейна полбутылки, помнишь, мы с Ленкой сидели? Она его уважает.
— Ага, я помню, как вы полночи ревели на два голоса, а ты потом пришла ко мне досыпать и сказала, что Лена к тебе пристает спьяну, — беззлобно сказал Денис.
Я сконфузилась, потому что так и было: Ленке правда без разницы, парень или девушка, да и вообще, если она выпила, так ей море по колено! Но при этом она куда лучше всех родственниц и так называемых подруг.
— Пес с ним, давай портвейн. Только разбавь, чтоб бутылка вроде как почти полная была.
Я разбавила, будто сложно. Хорошо, бутылка стояла у меня в серванте, а не на кухне — там шло чрезвычайное заседание тетушек с примкнувшей Катькой.
Денис понюхал пойло, немного плеснул на майку, хлебнул и отправился на дело.
— Приветствую, дамы, — галантно сказал он, откланявшись и чуть не разбив костылем стекло духовки. — Не имею чести быть представленным… Веронька, где у тебя стаканы? Не могу же я пить один, когда тут такие женщины!
— Не скажу, а то последние разобьешь, — злорадно ответила я.
Денис хладнокровно глотнул из горлышка и похромал обратно.
— Я же говорила, что он алкаш, — зашипела Катька. — И ко мне приставал!
— Безобразие какое, — ответила тетя Дина, сухопарая и похожая на ярко-рыжую ворону. — В доме у молодой девушки…
— Приставал! — ахала Вика, чернявая и полненькая. — К моей донечке!
— А как выглядит? Ужасно, просто ужасно! — причитала тетя Люся.
Я махнула на них рукой и ушла к Денису, благо двери запирались отлично.
— Что там? — весело спросил он.
— Перемывают косточки, — ответила я. — Фу, как от тебя портвейном разит!
— А от тебя как разило, когда ты пришла? — резонно спросил он, стянул майку и бросил в угол. — Окно открой, пожалуйста. Так не воняет?
— Почти нет.
— Вер, помоги, а? — попросил он. — То ли продуло, то ли сидел неловко — ребра болят. Вон мазь, мне под левой лопаткой надо растереть, а я так не извернусь. Намажешь?
— Конечно, — усмехнулась я. — Тут?
— Пониже… Потыкай пальцем, я скажу… Ой! Да, вот тут… Ты вотри как следует, только руки потом обязательно вымой, а то если в глаз попадет, будет больно.
От прикосновений к гладкой горячей коже в голову лезли какие-то не такие мысли, и я сбежала мыть руки, чудом не пересекшись с гостями. Они там пытались устроиться в одной комнате, но меня их логистика не занимала, я вернулась к Денису.
— Как я устала от всех них, — сказала я, забравшись к нему на диван и осторожно прижавшись к пострадавшей спине. Денис выбирал очередной сериал, щелкая пультом. На его диске этого добра было хоть отбавляй. — Что им от меня нужно?
— Квартира им нужна, — преспокойно ответил он. — Ты же сама сказала. Одна в трешке, в столице, до центра рукой подать… Это большой куш, Вера. Ты очень завидная невеста.
Я глубоко вдохнула, проглотив вопрос, и крепче обняла его. Он не мог… Ден просто не мог бы…
— И красивая, — сказал он вдруг. — Совсем не в моем вкусе, но, знаешь, я умею различать оттенки красоты. Ты… шоколадная с легкой лимонной пенкой. Я знаю, это звучит бредово, но я не умею описывать! Ну или… — Денис задумался. — Помнишь, я оставил на твоем участке репейник со вьюнком? Вот очень похоже. Колючая, крепкая, а цветы такие нежные…
— Ну тебя с твоими сравнениями, — сказала я, хотя по сердцу меня будто погладили мягкой лапкой. Но… не в его вкусе, значит. Ему понравилась та зеленоглазая незнакомка, наверняка тоненькая блондинка вроде ландыша какого-то, а не как я — рослый крепкий репейник. Пусть и со вьюнками.
— Я тебя обидел, да? — произнес Денис, резко обернувшись, и поморщился от боли. — Вер, я не хотел. Я не то имел в виду.
— Не знаю, что ты имел в виду, а я к себе пойду, — буркнула я. — Спина как?
— Лучше.
— Ну и хорошо. И рассекай в семейниках!
— Сделаю, кэп! — улыбнулся он, но как-то тревожно.
Следующее утро выдалось шумным: тетушки потрошили холодильник и причитали, что и поесть-то нечего. Готовила я только на двоих, а нам с Деном много не нужно.
Я знала, это надолго, знала, что Ден не встанет раньше трех, да и сама высовываться не собиралась, но ко мне постучались.
— Веруся, — ласково позвала Вика. — Мы тут возьмем покушать? Катюшке надо поесть…
— Вторая полка и левый ящик мои, туда не суйтесь, — отозвался Денис из соседней комнаты. У него слух тоже был будь здоров. — А Катюшке вашей надо не жрать, а скинуть килограммов десять. И не мешайте спать, я ночью работаю! Понаехали…
За это «понаехали» я готова была его расцеловать. Но не стала бы, пусть и хотелось до слез.
Я пробралась к нему через два часа, ближе к полудню.
— Ты чего, Вер? — сонно спросил он.
— Ничего. Прости. Я тебя неправильно поняла.
— Это меня ты прости. Я неверно выразился. Верка,
