деревья разочаровали: имени черномага они не знали, где находится его логово, им тоже было неизвестно. То, что он явился с третьего из Благословенных Островов – Рубиастрии, – Лэннери и сам слышал. И тем не менее, он продолжал задавать вопросы и, наконец, выяснил вот что:
– У этого черномага есть какая-то цель. Он служит Мааль не просто так, чтобы потешить свою злую душу. И не для того, чтобы жить пятьсот лет. Он чего-то хочет, мы знаем, мы слышали…
– Возможно, ради этой цели он и похитил Наставницу? – Как ни странно, Лэннери стало чуть легче. Если злодей желает чего-то добиться от фей, вряд ли он станет убивать Наставницу и добавлять её труп к своей коллекции на стене.
Деревья посовещались и решили, что это вполне возможно. После чего вперёд вылетела Беатия и обратилась к ним с неожиданным для всех вопросом:
– А вы случайно не знаете, кто придумал настой белокорня и почему мы должны были его пить?
Воцарилась такая глубокая тишина, что было слышно, как в глубине речных вод плеснула хвостом какая-то рыба.
– Настой белокорня создан Хранительницей, – наконец, ответили аргены. – А пить его по вечерам – традиция, установившаяся с древних времён…
– Понятно, – кивнула Беатия. – Значит, Хранительница. Видимо, она хотела охранить нас от правды.
Какова бы ни была неприязнь Лэннери к Беатии, ему понравилась эта маленькая речь, показавшая, что не он один осмеливался думать и говорить о Хранительнице и давать оценку её поступкам. А затем Беатия подняла сосуд, который держала в руке:
– Вы позволите нам собрать сок в ночное время?
– Да, конечно, позволим, – зашумели деревья. – Что вы теперь намерены делать?
Лэннери рассказал, пока остальные наполняли сосуды аргеновым соком. Тогда деревья предложили феям переночевать в Долине, отдохнуть, а потом, набравшись сил, лететь на Флавастрию.
– Мы примем ваше предложение с благодарностью, – слегка улыбнулся Лэннери. Всё-таки его желание поспать на этой мягкой траве сбудется. – В Долине безопасно, сюда нечисть не сунется.
– Это верно, – и деревья как будто легонько вздохнули.
Феи вынули блюда, налили туда аргеновый сок, чтобы застыл, и его можно было разрезать на квадраты. Когда сайкум был готов, Беатия и Ирлани разложили его по котомкам; в это же время Лэннери и Саймен снова наполнили сосуды. Когда котомки были наполовину полны, феи решили оставить место для кувшинчиков с росой.
– Утром, всё утром! – зевая, пробормотала Беатия и с помощью особенного таланта сотворила себе целое ложе из белоцветов. – Давайте спать!
Ложась неподалёку от неё, Лэннери слышал, как перебросились словами Ирлани и Аргален – она спрашивала, что в свитках, он ответил, что по счастливой случайности это именно те свитки, которые он прочитать ещё не успел. Значит, по дороге насладится чтением. Со стороны Саймена не донеслось ни звука.
Лэннери не мог заснуть – ворочался с боку на бок, и ему мешали то заливистый храп Аргалена, то целые фразы, которые Ирлани произносила во сне, то редкие горестные вздохи Саймена. Наконец, Лэннери провалился в чёрный, беспросветный сон, а когда вынырнул из него, обнаружил, что Беатия сидит на своём ложе из белоцветов, обхватив колени руками, и тихонько напевает себе под нос.
«Как сумасшедшая», – промелькнуло в голове у Лэннери, и он попытался разобрать, о чём же она поёт. Отдельные слова были понятны: Кэаль, помощь, желание, любовь, ненависть. А вот в целую фразу они не складывались, упорно рассыпаясь при любой попытке собрать. Лэннери бросил эту затею и снова заснул.
Утром, ёжась от холодка, под шум реки и хлопанье голубиных крыльев феи собрали росу в кувшинчики, крепко-накрепко закрыли их и спрятали в котомки. Настало время отправиться в далёкое путешествие.
– Полетели, – Аргален широко зевнул и потёр глаза ребром ладони. – Что, Беатия, снились тебе отрубленные головы врагов?
Беатия, пролетая мимо, буркнула:
– Смотри за своей головой, как бы черномаг не утащил её к себе в котёл!
Лэннери хмыкнул. Она окончательно перестала притворяться, и это ему даже нравилось. Вернее, нравилось бы, не думай он о том, что Беатия – именно Беатия – скорее всего, и есть тот самый предатель.
– Благодарим вас за гостеприимство, – сказал он сонным аргенам, и те слабо зашелестели:
– Не за что. Возвращайтесь… куда же без вас, фей Белой Звезды...
И в это время раздался испуганный крик:
– Посмотрите на неё!
Все обернулись к Ирлани, которая тыкала палочкой вверх. Рука феи тряслась, на лице отобразился ужас; Лэннери хотел спросить, в чём дело, но не смог вымолвить ни слова, будто язык его приклеился к нёбу.
Белая Звезда покрылась трещинами, перерезавшими её светлый лик. Щурясь, глядя на неё из-под руки, Лэннери с содроганием подумал, что Звезда расколется на части и взорвётся, но нет, она продолжала светить.
– Слышала от Наставницы, – сдавленным голосом произнесла Ирлани, – что Звёзды не могут умереть… если только не погибнут все феи, что питались их силой.
– А что будет, если они умрут? – жалким, растерянным голосом спросил Аргален за спиной у Лэннери.
Ирлани то ли вздохнула, то ли всхлипнула.
– Весь мир погрузится во тьму. На много-много лет. И смогут ли родиться новые феи, чтобы Звёзды воскресли – неизвестно.
Глава VIII
Кровь фей намного слаще человеческой. Она искрит, как вино, и с непривычки ударяет в голову. А потом ты пьёшь, прильнув к сосуду, и не можешь оторваться – с каждым глотком в теле прибавляется сил, и чёрная магия, бегущая по жилам, впитывает светлую, без остатка растворяя в себе.
Черномаг оторвался от сосуда с величайшей неохотой – лишь потому, что пленница застонала и вынудила его повернуться к ней. Он поставил сосуд на ветхий, еле державшийся на гнилых ножках стол, оглядел жалкую лачугу, в которой пришлось временно поселиться. Полумрак рассеивал лишь тусклый свет масляной лампы, стоявшей на полу, а кроме стола и скамьи, прикрытой облезлым ковром, другой мебели здесь не было.
Пленница встала, ухватилась за прутья дубовой клетки, в которую её бросили вчера днём. Эту клетку черномаг смастерил собственными руками, и фее оттуда не вырваться!
– Что смотришь? – с усмешкой поинтересовался он, наблюдая за пленницей. Жаль, нельзя оторвать ей крылышки – мигом скончается. Впрочем, от них тоже был какой-то прок – хоть немного, да прибавляли света в комнате. – Тебе что-то нужно? –
