современных условиях. Одновременно рынок оказался наводнен «холодными книжниками», которые торгуют не выходя из дома, не обременяя себя ни помещением, ни штатом, ни порой даже налоговыми выплатами.
Магазин «Букинист» в Столешниковом переулке, д. 14, и А. Ф. Мосина за прилавком (из буклета 1986 года)
Кто же выжил? Тот, кто не сильно увлекался «макулатурой», отдавая предпочтение редким (а иногда и просто дорогим) антикварным книгам; тот, кто понимал, что есть книги, на которые можно завысить цену, но есть и такие, которые нужно продавать ради существования своего бизнеса без всякой жалости, просто чтобы избавиться. Как когда-то полагали, что книги середины XX века всегда будут иметь своего покупателя (к примеру, обычные альбомы-монографии стоили в 1980‐х годах дороже рядовых книг XVIII века, то же касается многих «Литературных памятников» и тому подобного), но уже в 1990‐х это оказалось совершенно ошибочным; так и рядовые европейские издания последних двух столетий оказываются отжившими свой век. Остаются «вечные ценности» – настоящие книжные редкости; как редкости былых веков, так и нарождающиеся, потому что каждая эпоха плодит свои предметы библиофильских мечтаний.
Торговля антикварной книгой в России после 1917 года – жалкие остатки того величия, которое она пережила в начале ХX века. 1917 год подписал приговор любой частной торговле; и если внутренняя торговля еще как-то дожила в коматозном состоянии до конца НЭПа, то торговля с заграницей была под запретом, поскольку вся внешняя торговля была в СССР монополией государства. То есть, собственно, обычный способ, которым были созданы многие замечательные собрания, когда по каталогам западных фирм можно было выписать себе нужный предмет (вспомним именно таким образом созданное великолепное собрание Н. П. Лихачева), ушел в прошлое. Кроме того, не было и финансовой возможности что-либо выписывать из‐за рубежа, не говоря уже о том, чтобы можно было вести антикварный бизнес. Монополия в руках государства вылилась в создание АО «Международная книга» – лучшей в XX веке русской антикварной фирмы, которая была единственным поставщиком книг из СССР за границу и в условиях плана на валютную выручку предлагала невиданные шедевры любому обладателю твердой валюты. Конечно, и там вы не нашли бы ни пушкинских рукописей, ни «Путешествия из Петербурга в Москву», но в целом репертуар этих каталогов недосягаем для нашего времени.
После Второй мировой войны букинистическая торговля вошла в цивилизованное по-советски русло – магазины были обеспечены справочниками-ценниками, которые создавались в цитадели теоретической разработки букинистической торговли – Госкомпечати; в таких каталогах напротив каждого наименования была указана цена; превышать ее можно было лишь незначительно, при наличии оговоренных на такой случай особенностей экземпляра. Поскольку ценники эти устаревали постоянно, то знающие собиратели наотрез отказывались нести в магазин «каталожные» книги, продавая их помимо букинистических магазинов; отдушиной служило то, что немало книг все-таки не попадали в такие ценники, и ценообразование на них зависело от произвола товароведа.
Конечно, никаких больших запасов в советских магазинах не имелось, и наценка при комиссионной торговле также была стандартной (20%). Не было и речи о том, чтобы при магазине существовал склад или подобные атрибуты цивилизованной антикварной торговли – ведь самый принцип советской торговли не допускал затоваривания, к тому же нужно было постоянно «выполнять и перевыполнять» план реализации. Поскольку «Социализм – это учет», то следовало все всегда прописывать, заполнять огромные простыни списков… Покупка библиотеки целиком казалась делом немыслимым.
Я уж не говорю о том, что сдавать в букинист можно было далеко не все книги – ведь кроме каталогов-ценников существовал и внушительных размеров печатный «Список книг, запрещенных к распространению в книготорговой сети», и входившие в него книги (а часто все сочинения перечисленных авторов) не принимались в магазины. Да и те, которые принимались, перед выдачей в торговый зал просматривал специальный цензор, который ставил рядом с новой ценой свой номерной штампик, размером 10 × 14 мм, без которого книга не могла быть выдана в торговый зал. Наверное, будет любопытно, как расшифровывается информация такого штампа: буква в верхней части – первая буква названия населенного пункта, в котором находится магазин; цифра внизу слева – номер магазина, цифра внизу справа – персональный номер товароведа, которые в 1955 году, в связи с упразднением цензоров при букинистических магазинах, приняли на себя новую ответственность по отсеву книг с точки зрения цензуры.
Кроме того, до последних лет СССР законом запрещалась продажа через букинистические магазины книг без выходных данных, книг с грифами («ДСП (Для служебного пользования)», «Секретно» и тому подобное), книг с библиотечными печатями, «если они не погашены в установленном порядке». Эти требования были строги и вошли даже в правила, утвержденные приказом Госкомпечати в 1990 году.
Отдельно нужно сказать о продаже редких и особо ценных изданий, которые, собственно, и представляют для коллекционеров первостепенный интерес. Все правила букинистической торговли требовали направлять их в государственные хранилища; вот как выглядит формулировка инструкции 1990 года: «При покупке магазином уникальных изданий, представляющих большую научную, художественную или историческую ценность, директор магазина должен сообщить о них государственному книгохранилищу или музею, и только в случае их отказа от покупки эти издания передаются в торговый зал для продажи».
Такая система сама собой провоцировала бурное существование черного рынка, развитие которого сдерживалось государством посредством статьи 154 Уголовного кодекса РСФСР – «Спекуляция». И хотя в советские времена для осуждения по уголовной неполитической статье требовалось собрать необходимые доказательства – когда наступала надобность провести профилактику, такое делалось вполне четко и с соблюдением всех формальностей. Министерство добра и правды всегда заботилось о нравственном состоянии граждан. Благодаря этой заботе львиная доля книжных перекупщиков имела в своем багаже эту статью, а заметное число не имевших – были на коротком поводке у людей в погонах.
Освобождение букинистической торговли наступило вместе со всеобщей свободой. Довольно быстро, как только было разрешено частное предпринимательство и была отменена соответствующая статья УК, наступил, притом стремительно, расцвет букинистической торговли, который стимулировался как собственно свободой торговли, запретом цензуры, так и свободой от документооборота – в частных магазинах книги стояли на череде полок, можно было рыться в них, находить жемчуг в грудах известной субстанции. Организации «груд» как раз и способствовал тот факт, что можно было купить скопом большую библиотеку, разделить ее по своему разумению, расценить ее, написав карандашом цену на каждой, и сразу отправить в продажу. При этом оформлялась документально вся покупка целиком (число книг и сумма), а при продаже книг выбивался чек, но этим документооборот ограничивался.
Теперь, когда новая Россия стремится не просто догнать Россию советскую, но и даже ее перегнать,
