вечерами — вместо комиксов и глупых сказок. Так мы и привыкли к Шекспиру, Бернсу, Киплингу, Байрону. Ты любого из братьев спроси — у нас эти стишки от зубов до сих пор отскакивают. Очень помогает, знаешь ли, в общении с су… Ну, помогает по жизни здорово, в общем. — Рик как будто немного смутился, даже вроде покраснел и машинально ткнул вилкой в уже пустую тарелку.
Боги! Он все съел! Все. До последней полосочки пасты. При том, что мои феттучини оказались просто ужасными! И как досадно, что именно первая попытка накормить Рика из-за вечной рассеянности обернулась таким вот провалом. Уж не знаю почему, но мне стало до невозможности обидно и стыдно, ведь он проглотил все без единого слова возмущения. Хвалил даже и, естественно, врал. Внутри тут же возник душный дискомфорт от этого, и настроение испортилось еще больше. Я поднялась, чтобы выкинуть еду в мусорку, но парень, издав невнятный вопль, выхватил тарелку у меня из рук.
— С ума сошла? Выкидывать готовую домашнюю еду! Это же, мать его, кощунство! — возмутился он, начав уминать и мою порцию. — Подумаешь, соли маловато. Да парни бы ноги тебе целовали и за такое!
Неловкость момента выросла до размеров комнаты, плеснув горячим мне на щеки, и я ляпнула то, что тут же захотела взять обратно:
— Вам всем случалось голодать? С вами плохо обращались?
Мангуст сразу выпрямился, прекращая жевать, и положил вилку. Он нахмурился, и пару секунд мне чудилось, что он борется с желанием сказать мне нечто грубое. В смысле, по-настоящему грубое, а не просто в своей обычной восхитительно-нецензурной манере, и я уже начала бормотать извинения, комкая салфетку, одолеваемая ощущением нарастания чего-то катастрофического прямо, чего не случалось со мной уже очень давно.
— Принцесса, открою тебе секрет: мужики всегда хотят жрать, и с их трудным детством это может быть никак не связано. — От совсем не сердитого тона Рика я вздохнула с облегчением. — Но да, до того, как мы все попали к Вестонам, житуха случалась у меня с братанами несладкая.
Он невозмутимо вернулся к уничтожению остатков ужина.
— Вот поэтому вы зовете друг друга братьями? Потому что жили в одной приемной семье?
Любопытство мгновенно вытеснило остатки негативных эмоций, и мое воображение сразу стало рисовать, как мог выглядеть юный Рик. Выходил долговязый, но широкоплечий смуглый подросток, почему-то с волнистыми волосами до плеч и лукавым блеском в его необычайных темных глазах.
— Ага. И это были охерительно замечательные годы, должен я тебе сказать. Настолько хорошие, что мы с парнями подумали и решили, что жить и дальше вместе и поднимать общий бизнес — крутая идея. Ма Линда — самый заботливый, добрый и умный человек, какого я встречал за свою жизнь, па Джек — офигенный чувак, бывший байкер, причем из однопроцентников[4], знает все дерьмо жизни на своем опыте и научил нас стольким вещам, говоря с нами на том самом языке, что один только и был понятен вот таким зверенышам, потому что сам когда-то был таким. А еще они оба наделены просто безграничным терпением, если смогли вбить в наши пустые башки хоть каплю мозгов, которых хватает на то, чтобы не связываться криминалом.
Улыбка Рика стала расслабленно-теплой, и он, подхватив со стола и свою, и мою тарелки взялся их мыть.
— А было им с нами ой как нелегко, потому как мы успели превратиться в мелких злющих засранцев, способных цапнуть кормящую руку. И кусали, случалось. Так что им реально должно быть уготовано местечко в раю за то, что они нас превратили в подобие нормальных людей. Поначалу они ходили в школу по вызовам как на хренову работу. — Рик хитро прищурился, рассматривая меня, с интересом внимавшую ему. — Эх, хотел бы я взглянуть на тебя в старших классах. Небось, была звездой школы и встречалась с самым крутым спортсменом, пока все его дружки втайне мечтали оттяпать такую девчонку себе?
— Хм… вообще-то, нет. — Я по привычке прикусила нижнюю губу, не слишком обрадованная сменой направления нашего разговора в мою сторону. — Я не ходила в школу.
— Совсем? — изумился Мангуст.
— Месяц, когда была еще мала, а потом осталась на домашнем обучении. — Вскочив, я выхватила у него тарелку, взявшись натирать ту полотенцем.
— А, ясно. Личные учителя, частные уроки и все такое? Твои родители не хотели, чтобы рядом с тобой ошивался не пойми кто в школе? Ну вроде таких раздолбаев, как мы с братьями?
Официальная версия именно так и звучала. Девочку состоятельной южной семьи с огромным поместьем на отшибе оберегали от близкого общения с ребятами непрестижных районов нашего маленького городка, где, к сожалению, было лишь одно учебное заведение для всех.
— Я… У меня в детстве были большие проблемы с поддержанием внимания, — почти шепотом неожиданно для себя самой призналась я ему в том, о чем не говорила даже Томасу за все годы вместе. Считал бы он меня такой же безупречной, узнав, что наш семейный доктор почти прилепил мне когда-то невеселый диагноз, по сути объявив слабоумной?
А что обо мне подумает Рик?
— Проблемы? — прищурился парень, опять немного хмурясь.
С чего это меня дернуло вывалить на него этот аспект моей биографии? Это ведь ужасно нетактично с моей стороны, вообще-то. Когда тебе кто-то неожиданно сообщает нечто подобное, то это автоматически требует какой-то реакции, чаще всего сочувствия, понимания, хотя бы из чистой вежливости. Вроде определенного рода принуждение к переживанию ненужных тебе чувств к практически чужому человеку, насилие, что скорее может оттолкнуть, нежели побудит к кому-то проникнуться. Но для меня это давно лишь обстоятельство из прошлого, не нуждающееся в чьем-то сожалении или оценке. Так что говорить об этом Мангусту вообще не было ни единой разумной причины.
— Я все это давно преодолела, спасибо тем специалистам, к которым меня возили родители, и специально разработанной программе обучения, — зачастила я, желая побыстрее закрыть неприятную нам обоим тему. — Так что сейчас я нормальный человек.
— Точно? — ехидно прищурился он, бочком подвинувшись ко мне. — То есть однажды ты не бросишься на меня и не натыкаешь сто сорок дырок перочинным ножом?
— Что? — опешила я. Нет, ну мне случалось читать на форумах, что большинство людей не склонны хоть как-то разбираться в любых расстройствах и им легче всех свалить в одну кучу и навесить ярлык психов или придурков, но чтобы…
— Потому что я бы предпочел все же нормальный кухонный тесак такой, ну или бензопилу, — уже откровенно рассмеялся Рик, обрывая поток моих обиженных мыслей. — Люблю ужастики.
— Ну знаешь
